Пабло абсолютно невозмутимо выслушал ее сообщение. Разумеется, она не сказала, каким образом оказалась за рулем «порше». Этого полицейский чиновник наверняка бы не понял.
— Это был автомобиль одного друга. Я его одолжила, — добавила она. — Вот ключ от машины. Документы лежали в бардачке.
Пабло Лопес уставился на ключ, с которого на позолоченной цепочке свисал маленький круглый фирменный значок «порше».
— Тогда составим протокол, — предложил он наконец и вставил бланк в пишущую машинку. Он все делал обстоятельно и совершенно спокойно, а Катрин тем временем нервничала все сильнее.
— Но вы должны хоть что-то предпринять, — воскликнула она. — Мой друг убьет меня, если я не верну ему машину.
Сеньор Лопес посмотрел на нее глубоко посаженными глазами и сдвинул зубочистку в другой угол рта.
— Так быстро не убить, — возразил он. — Возможно, машина найдется.
— Вы должны немедленно послать своих людей.
— Имя? — безмятежно осведомился он. — Адрес в Пальме, адрес в Германии.
Она дала ему все сведения, а также номер автомобиля и его описание. Пабло Лопес печатал двумя пальцами. Печатал очень хладнокровно, как будто его ничто на свете не могло вывести из себя. Катрин постепенно приходила в отчаяние.
Вновь вернулся страх. Ей стало по-настоящему плохо. Какое счастье, что здесь разрешалось курить. Прошла целая вечность, пока Пабло Лопес изготовил протокол, который Катрин должна была подписать.
— И что теперь? — спросила она.
— Теперь будем ждать, — ответил полицейский чиновник. Он откинулся на спинку стула и оглядел Катрин. — Мы займемся этим делом, сеньорита Рихтер. И как только автомобиль будет найден, мы вам сообщим.
Катрин хотелось зарыдать в голос.
— Это все?
— Да, сеньорита.
Ей ничего другого не оставалось, как попрощаться и уйти. Колени по-прежнему были ватными, ее подташнивало. А сегодня вечером в Пальму вернется Рихард Вегнер… Ей могло помочь только чудо!
Катрин поплелась к ближайшей стоянке такси, находившейся совсем рядом, и сказала водителю, что ей нужно в Порталс-Нус. Потом она села, и машина тронулась. Катрин мрачно смотрела в окно, повторяя себе, что это будет не отпуск, а катастрофа. Но она сама заварила эту кашу. Теперь самой придется и расхлебывать.