Крокодил впился в него зубами, и Брюс чувствовал, как тот начинает тянуть его на дно. Безусловно, был всего один способ сделать этот процесс менее болезненным — подчиниться проклятому созданию. Если бы ему предложили выбрать, кто обладает большей властью, Сассекс или толстяк, он бы поставил на члена Тайного Совета.
Брюс вздохнул:
— И что я должен буду сделать, чтобы попасть в новый департамент?
Брови Сассекса поползли вверх; глаза его смотрели куда-то выше, как будто искали ответ в воздухе над ним.
О, постойте. В подразделение правительства ее величества, специализирующееся на сборе разведывательной информации и тайных операциях, требуется человек, который характеризуется силой, хитростью, изобретательностью... — взгляд его наконец остановился на Брюсе, — и лояльностью. — Он подался вперед, лицо его стало жестким, а маска аристократического лоска полностью исчезла. — Я думаю, что вы представляете из себя нечто большее, чем просто сумма ваших качеств, мой дорогой колониальный друг; и хотя может показаться, что я подталкиваю вас к какому-то жульничеству, уверяю вас, что последний выбор в любом случае остается за вами. Помогите мне свалить Саунда и министерство. Будьте там моими глазами и ушами. Могу заверить вас, что ваши усилия на благо империи не останутся без соответствующей компенсации.
Только вовремя сжатые челюсти не позволили новому грубому комментарию слететь с губ Брюса. Он подумал о своих друзьях и коллегах из министерства и даже о самом директоре, который всегда был добр по отношению лично к нему. Он не называл их приятелями, в отличие от своих друзей, оставшихся на родине, но это были люди, которые рассчитывали на него и верили, что он прикроет им спину. И даже эта крикливая штучка Браун — он хотел бы, чтобы в бою она была рядом. Она классно стреляла, со взрывчаткой обращалась так, будто готовила завтрак на своей кухне, а в кабацкой драке могла переплюнуть любого гуркха[3]. Это был подрыв доверия к себе, предательство на самом высоком уровне. Сжигание всех мостов.
Затем он подумал о Грейс и детях. Они заслуживали лучшего.
Сассекс, заметив его раздумья, тонко улыбнулся.
— Если вас терзают угрызения совести, агент Кэмпбелл, не забывайте, пожалуйста, что все мы находимся на одной стороне. В конечном счете, вы в первую очередь должны быть лояльны в отношении ее величества, не так ли?
Брюс посмотрел на окружавшую их роскошь и пышное убранство высшего общества. Все было так красиво, так совершенно и все же так пусто. Но это было место, где должны жить он сам и его семья. Раньше он находился на самом дне — и он не собирался никогда возвращаться к этому.