Они кивнули друг другу, и Макси снова повернулась к Грэди.
— Четырнадцатый, пожалуйста, только не перепутайте — он сразу после двенадцатого. Тринадцатого нет, потому что у людей полно предрассудков, и мало кто соглашается жить в тринадцатом номере, — тараторил Грэди, и вдруг глаза его расширились от ужаса, так что Макси решила, что Окли направил на него ружье. — Ой, Винни! Что она-то здесь делает?
Обернувшись, Макси увидела серебристый «кадиллак», остановившийся возле входа. Из него выходила коротко стриженная худощавая женщина. Макси схватила ключ и хотела поспешить вслед за Окли, который, заметив «кадиллак», видимо, раздумал разговаривать с Грэди и, подхватив свою сумку, направился к двери, которая в этот момент открылась и за нею показалась приехавшая дама.
Все трое какое-то время нерешительно топтались, пока женщина не проявила решительности, первой переступив порог.
— Я уезжаю утром, — произнес Окли, все еще загораживая Макси выход.
Макси обернулась и бросила Грэди напоследок:
— Мистер э-э-э… — Она не могла вспомнить его фамилию. — Вы не забыли, что я хотела позвонить? Будьте добры, соедините меня вовремя. — Макси многозначительно посмотрела на него.
Грэди промычал что-то невразумительное, его внимание было явно сосредоточено сейчас на женщине, которая уже рылась в бумагах на столе.
Толкнув дверь, Окли пропустил Макси вперед. Стараясь не дотронуться до него, она вышла, почувствовав, что от него пахнет пивом. Слыша за собой шаги Окли, она шла мимо ряда комнат, беспечно поигрывая ключом. Шаги затихли — Окли, видимо, остановился у своего номера, а она подошла к четырнадцатому, чувствуя, что тот наблюдает за ней от своей двери. Макси вообще плохо умела обращаться с незнакомыми дверьми, а тут она еще к тому же волновалась: ключ не желал поворачиваться в замочной скважине. И тут вдруг в номере Окли залаяла собака. Макси стало совсем жутко.
— Вам помочь?
Для своих лет господин был весьма подвижен. Он быстро подошел, взял ключ своими веснушчатыми пальцами и ловко повернул его. Дверь тут же открылась.
— Спасибо, у вас это здорово получается.
Макси протянула руку, чтобы взять у него ключ. Такое же ощущение у нее было в восемь лет, когда она впервые попробовала зажечь спичку. Постукивая ключом по своему подбородку, Окли внимательно изучал ее лицо.
— Послушайте, а вы не Макси Барнел?
— Боюсь, что вы…
— Да нет, точно Макси Барнел. Я вас всегда читаю. — Его голос звучал на удивление бодро.
Едва ли он мог узнать ее по фотографии в газете. Скорее всего, успел разглядеть на ее маленькой «тойоте» наклейку с названием газеты.