— Не противься мне, — прошептал он, распахивая халат свободной рукой и сдвигая его с её плеч, позволяя одежде стечь к её ногам синей лужицей. — Я обещаю, что не причиню тебе боли, любимая. Настало время, чтобы ты узнала о том, что значит быть моей женой, и это урок, которым ты будешь наслаждаться.
Джессика вздрогнула, застыв от страха, её кожа покрылась мурашками, когда он наклонился, чтобы прижаться горячим ртом к нежному изгибу её плеча. Она помнила прежнюю ночь, когда он мягко разбудил её желание, а затем оставил неудовлетворённой — расчётливый шаг, который оскорбил её и выбил из колеи. Его физические ласки были горячими и требовательными, но мозг всегда оставался настороженным и холодным, незатронутым безумно меняющимися ощущениями, которые настолько волновали её. Неужели это просто другой, более расчётливый маневр, чтобы попытаться сломить её дух и приручить её, подчинить его власти?
Она вырвалась от него, протестующе мотая головой.
— Нет, — повторила она, хотя и не питала надежды, что он примет её отказ.
Николас двигался стремительно, поднял её на руки и пронёс несколько шагов до кровати. Он уложил её на прохладные простыни и опустился следом, руками и ногами обхватывая её и удерживая в неподвижности.
— Просто расслабься, — почти напевал он, покрывая нежными поцелуями её плечи и шею, коснулся дрожащих губ. — Я позабочусь о тебе, любимая, на этот раз тебе нечего бояться.
Джессика яростно отворачивалась от него, и тогда он прижал губы к её подбородку, к чувствительной раковине уха. Она издала сдавленный протестующий звук, и он пробормотал ей что-то успокаивающее, касаясь её лёгкими поцелуями, проводя пальцами по телу, познавая мягкие изгибы фигуры, и заверяя её, что на сей раз он не собирается быть таким нетерпеливым с ней.
Она пыталась отстраниться от соблазнительной силы этого огня, от неуловимых прикосновений к своей коже, но она не была холодной по своей природе, и, в конце концов, разум её начал тускнеть и затуманиваться. Незаметно она стала расслабляться в его руках, и согретая ласками кожа воспламенила жар женщины, в которой пробуждалось желание. Между тем он не спешил, поглаживая и лаская её так, как будто она была котёнком, и, наконец, она сумела судорожно вздохнуть и повернула голову, чтобы встретиться с его губами.
Его поцелуй был медленным и глубоким, страстным, но ничего не требующим, и он длил его, пока, наконец, она не потеряла самообладание, и нетерпеливо задвигалась навстречу Николасу, обвив руками его шею. Возбуждение бежало по её венам, она чувствовала себя как в огне, кожа пылала, и только прикосновения его рук и тела давали ей какое-то облегчение.