Другие экономисты и представители иных общественных наук в течение последних 30 лет пытались внести изменения в понимание этих вопросов и разобраться в них, чтобы понять, чего же недостает имеющимся объяснениям. Если говорить упрощенно, то недостает понимания природы координации и сотрудничества между людьми. Впрочем, это не должно, конечно, удивлять последователей Адама Смита. Смит интересовался не только теми формами сотрудничества, которые приводят к сговору и монополизации, но и теми, которые позволяют реализовать выгоды от торговли. Однако замешательство и непонимание, которые последовали за опубликованием знаменитой работы Рональда Коуза “Проблема социальных издержек” (1960), показывает, как трудно экономистам согласиться с ролью институтов в реализации потенциальной выгоды от торговли. Как в указанной работе, так и в “Природе фирмьГ (1937) Коуз высказал много других идей, имеющих фундаментальную значимость. Самая важная мысль, которая влечет за собой глубокие выводы, требующие пересмотра экономической теории, состоит в том, что когда трансакция сопровождается издержками, институты приобретают значение. А в работе Уоллиса и Норта 1986 года, посвященной измерению трансакционных издержек в процессе их движения в рамках американского рынка (трансакционного сектора экономики), показано, что трансакции всегда сопровождаются издержками.
I
Экономисты, как и представители других социальных наук, неохотно включают институты в свои теоретические модели, зато энергично берутся за изучение проблем кооперации на основе теории игр. Если говорить кратко и упрощенно, этот подход состоит в том, что индивиды, стремящиеся к максимизации личной выгоды, обычно считают для себя выгодным сотрудничать с другими игроками, если игра носит повторяющийся характер, если индивид располагает полной информацией о поведении других игроков в прошлом и если число игроков невелико. За этим упрощением скрывается разнообразие (и оригинальность) результатов, полученных целой армией специалистов по теории игр, которые расширили, уточнили и модифицировали каждое из этих положений, чтобы извлечь из них еще больше выводов. В последующих главах мне еще придется вернуться к теории игр, потому что она дает прекрасный фон (как и чистая неоклассическая экономическая модель), на котором удобно сравнивать теорию с реальным экономическим процессом.
Давайте перевернем теорию игр “с ног на голову”. Кооперацию будет трудно поддерживать, если игра не повторяется (или играется в последний раз), если не хватает информации о других игроках и если число игроков велико. Эти крайние случаи отражают контрасты, имеющие место в реальной жизни. Обычно мы наблюдаем кооперативное поведение в тех случаях, когда индивиды взаимодействуют постоянно, когда они располагают большой информацией друг о друге и когда численность группы невелика. Но если взять другой крайний случай, то мы увидим, что в высокотехнологическом мире с огромной степенью специализации и разделения труда, отличающимся неперсонифициро- ванным обменом, экономический потенциал выгод от торговли реализуется очень редко, потому что индивид не обязательно вступает в повторяющиеся сделки, не всегда знаком с партнером по сделке, и его контакты не ограничиваются малой группой людей. Неперсонифициро- ванный обмен фактически является антитезой того условия, на котором строится сотрудничество в теории игр. Но современный западный мир существует в реальности. Почему же? Ясный и определенный ответ на вопрос о том, почему в течение всей истории и в большинстве современных экономик потенциальные выгоды от торговли не реализуются, а в современном западном мире они реализуются (по крайней мере, частично), — этот ответ не только разрешит проблемы экономического развития, но и укажет пути решения более широких проблем человеческих конфликтов, которые нам упорно угрожают.