— Ну, эти головокружения довольно пугающи, поэтому…
— Поэтому ты не испытываешь угрызений совести за то, что назначила ему свидание, так?
— Это не свидание. Это прием врача.
— Открой глаза, Алисон! Эмма Чэнкин в ее семьдесят с хвостиком гораздо проницательнее тебя. Неужели ты правда думаешь, что она дала тебе телефон Айры Пресмэна, чтобы вылечить твои головные боли? Для этого она могла бы дать тебе аспирин.
— Я действительно плохо выглядела, когда…
— Будь честной! Она сватает тебя, Алисон, сводит! И ты позвонила Айре, потому что хотела снова увидеть его.
— Но у меня действительно головокружения…
— Конечно. Только не дай Айре расколоть тебя.
— Забавно.
— Итак, на горизонте появилась Акула Чэнкин. Ты знаешь, я думаю, она первая встанет в очередь за секс-роботом, о котором я тебе рассказывала… если доживет, конечно. А пока, как я слышала, она положила глаз на мужа миссис Гроссман.
— Я не знала, что миссис Гроссман умерла.
— Она не умерла… пока. Но она уже несколько месяцев находится в интернате для престарелых. Вот увидишь, Эмма устроит свою личную жизнь раньше тебя.
— Ты знаешь, она в курсе всех событий, — вдруг сказала я, вспомнив наш разговор в лифте. — Она знает о прошлогоднем побеге Тиффани Кауфман с мужем Марджори и видела Джефри с Марджори зимой. Она сказала, что они "махнулись". Ты можешь в это поверить?
— Конечно! Я говорила тебе, что они как-то связаны.
— Но она употребила слово "махнуться", Робин!
— Она попала в самую точку.
— Не знаю, меня она шокировала.
— Как я уже не раз говорила, ты наивна до боли, Алисон.
Я притворно надулась.
— Но я не хочу быть наивной.
— Именно в этом твое очарование.
— Может, напряжение?
— Ты напряжена?
— Я не о себе. Я подумала о Джефри. Он был немного напряжен в субботу вечером, но никак не печален.
— Ты очаровала его, Алисон. Думаю, ты ему нравишься.
Мы помолчали.
— Ты собираешься напомнить Айре Пресмэну о вашей предыдущей встрече?
— Ты думаешь, он вспомнит меня?
— А как ты думаешь, почему он до сих пор не женат?
— Я сильно изменилась за последние два года?
— А я знала тебя тогда? Шучу.
— Хочешь мороженого?
— Конечно.
Красная
Вернувшись домой около половины шестого, я обнаружила поджидающего меня Шела. Он сидел на балконе в шезлонге, закинув ноги в кроссовках на перила. Решив, что он не слышал, как я вошла, подкралась к нему сзади и поцеловала в лоб, но, к моему удивлению, Шел дернул меня за волосы.
— Привет, мам! Ловила ультрафиолет? Ты так быстро покроешься морщинами, и я буду называть тебя черносливкой.
— Привет, сын. Как всегда, очень приятно тебя видеть, — ответила я, тщательно отмерив необходимую долю сарказма.