«Я сойду с ума, — говорила она себе ночью в постели, все больше и больше мучаясь бессонницей. — Стоило мне добиться отъезда Гийома, присутствие которого меня угнетало, как на горизонте появляется угрожающая фигура Филиппа! Неужели я буду всегда разрываться между этими двумя мужчинами?»
Она приходила к выводу, что любовник для нее менее опасен, чем муж. Это ради него она предала, отказалась, унизила любовь Филиппа. Чем она могла бы оправдаться перед тем, кого лишила всего? Ничем. В глазах обманутого мужа, потрясенного отца она была клятвопреступницей, вероломной, почти убийцей, и ей не было никакого прощения. С одним она чувствовала себя сильной (разве не она в конечном счете диктовала ему свою волю?), с другим виноватой. Ее власть над Гийомом была велика, над Филиппом ее вообще не было. И вот теперь он может диктовать ей свои законы, расплатиться за все, наказать так, как ему понравится…
Было от чего проводить ночи без сна!
Между тем ничего не происходило. Прошел декабрь, начался январь.
На Епифанию, поскольку погода стала менее холодной, чем ожидалось, и помня о своем обещании Агнес отвезти ее в Тур, куда в честь короля и королевы съехались лучшие дрессировщики со своими дрессированными зверями, Флори отправилась в город. Ей всегда было трудно отказывать в чем-то девочке, да и покой, установившийся в дни после Рождества, укрепил ее душевные силы.
День был пасмурным, по теплым. Рано утром они уселись в двуколку с откидным верхом. Лошадью правил Шарль. Флори, Агнес и Сюзанна старались не помять в тесноте свои праздничные одежды. В руках у девочки была кукла, расстаться с которой она не пожелала. Она пребывала в восторге, так как посещала до этого город всего один или два раза.
Представление с участием дрессированных животных давали два раза в день на площади Арси, под стенами замка. К его стене была пристроена задрапированная тканями, разукрашенная гирляндами из остролиста и лентами эстрада.
Перед эстрадой толпилось множество зевак. Они расталкивали друг друга локтями, чтобы занять лучшее место. Благодаря смелости и энергии Сюзанны им всем удалось пробиться в первый ряд.
Одетые в длинные платья, с капюшонами на головах, проделывали свое трюки собаки. Других заставляли прыгать сквозь горящие кольца. Можно было поверить, что некоторые из них умели считать: они безошибочно усаживались перед написанными на полу цифрами. За ними последовали гуси. Они важно шагали своей тяжелой походкой, запряженные в легкую тележку, на которой один гусь, лежа в небольшом гробу, изображал покойника. Их сменил бурый медведь. Он жонглировал шарами, кольцами, горящими свечами. Под звуки своей флейты хозяин заставлял его плясать. Его походка вразвалку вызывала взрывы хохота и громкие возгласы у зрителей, среди которых было много детей с такими же раскрасневшимися от удовольствия лицами, как у Агнес.