— Вы знаете, что я не боюсь смертного часа, но хотела бы привести себя в порядок перед встречей с Господом! Что вы мне посоветуете?
Каноник выслушал ее не прерывая.
— Сказано, что нам не дано знать ни дня, ни часа, — заметил он спокойно, когда Матильда умолкла. — Не кажется ли вам, племянница, с вашей стороны слишком самонадеянным допускать мысль о возможности нарушения божественных принципов вам в угоду?
— В обоих этих сновидениях все казалось таким ясным, дядя, что я не могу думать…
— Действительно, пророкам, некоторым крупным мистикам порой ниспосылались конкретные откровения по поводу их будущего. Но, скажите по совести, у вас есть такое чувство, что вы принадлежите к их священной когорте?
Он улыбался.
— Вы не принимаете меня всерьез, дядя!
— Не в этих обстоятельствах, Матильда. Да, действительно, мне не кажется, что я должен согласиться с таким самовозвеличиванием, которое, как мне думается, не имеет достаточных оснований.
— Я такая жалкая христианка, барахтаюсь в трясине своих несовершенств и слабостей…
— Я не так требователен по отношению к вам, как вы сами, дочь моя. Мне представляется, что вы сумели выполнить свой долг там, где поставил вас Бог.
— Я так уклонялась, так часто протестовала, проявила столько малодушия и колебаний, боясь подчиниться Его воле! Поэтому я хотела бы подготовиться к хорошей смерти.
— Достойная смерть не больше чем конец, венчающий достойную жизнь. Всю нашу жизнь, день за днем, мы, каждый по-своему, шагаем к моменту истины. Перестаньте терзаться, дочь моя. Просто продолжайте делать свои обычные дела. Однако вам ничто не мешает прийти ко мне с более глубокой исповедью до праздника Успения Богоматери Марии. Вы должны также причаститься, как и каждый год, придя на следующий день к обедне. Во всем же остальном, поверьте мне, вам следует блюсти себя, как вы это делали всегда, в уважении к ближним и в любви к Господу. Не думаю, чтобы от вас требовалось что-либо другое. Самонадеянно желать быть безупречным. Мы такими никогда не будем!
Расставаясь с племянницей, каноник осведомился о Флори.
При встречах с ним после приезда в Париж молодая женщина рассказала ему о смерти Гийома и обо всем, что за нею последовало. Матильде это было известно.
— Она ожидает решения мужа, — сказала она, — и мучается страшно. Я не знаю, что с нею станется, если он откажется помириться с нею.
— Надо молиться о том, чтобы он простил ее. Я от всей души желаю, чтобы их взаимная привязанность преодолела это последнее препятствие. Уже преодолено так много других!
Июль истек, и начался отсчет непохожих один на другой августовских дней с чередованием гроз и резких повышений температуры.