Где-то там, под ветвями деревьев смертоносного леса, возможно, бродит, страдает тень Гийома… Здесь же, в Париже, он был забыт…
— Вот видите, мое дорогое дитя, я же говорила, что не следовало терять веры!..
Матильда прижимала к груди растерянное существо, одновременно дрожавшее, плакавшее и улыбавшееся.
— Нынешний день святого Жиллеса будет вдвойне счастливым, — проговорила она вполголоса. — Каждая из обеих наших дочерей обопрется на руку своего мужа.
Гром словно сорвался с цепи. Раскаты его приближались. Вслед за сильнейшей вспышкой раздался сухой, разрушительный грохот. Молния ударила где-то совсем рядом.
Захныкал проснувшийся Тибо. Джуния бросилась к нему, взяла сына на руки и стала укачивать, нежно напевая ему в ухо, не разжимая губ, какую-то грустную песню, окрашенную незнакомыми для остальных интонациями, таинственными и безмятежными.
Глядя на нее, Матильда и Флори одновременно подумали о невысказывавшихся вслух чаяниях… Ведь Шарлотта давно предупредила невестку, что та больше не сможет родить. Действительно ли это так? Будущее покажет. В эти милосердные часы молодая женщина не желает допускать ни малейшего омрачения поселившегося в ней ликующего счастья. Позднее… потом увидим… потом…
Дождь прекратился. Зарницы вспыхивали все дальше и дальше. Грозовые раскаты замирали, как бы растворяясь в журчании бежавших по улицам ручьев воды, смывавших и уносивших куда-то городскую пыль и миазмы словно вспотевшего города.
— Тибо уснул. Вы не хотите, мама, взять его на руки, пока его не уложили в кроватку?
Матильда осторожно приняла посапывавшего внука, прижала к себе теплое тельце, пахнувшее ароматизированной водой.
Все три женщины склонились над спящим воплощением самой невинности, освещенные лучом солнечного света, прорвавшимся внезапно между тучами.
Теперь через открытое окно были видны большие куски голубого неба. Птицы отряхивались от воды, выкупавшись в лужах, и снова принимались за свои песни. С крыш и с веток деревьев капала вода. Хорошая погода возвращалась в промытый, сверкавший на солнце крышами, зеленевший садами город. Сад Брюнелей дышал запахом земли и мокрой травы, листвы и овощей в огороде.
— Вместе с хорошей погодой к нам возвращается радость после тяжелых лет, дочки, — проговорила Матильда. — Я так счастлива!
На руках у нее мирно спал Тибо. Она с улыбкой направилась осторожными шагами к колыбели, положила ребенка, поправила одеяльце и выпрямилась.
— Как он хорош! — сказала она, возвращаясь к Флори и Джунии. — Красив как…
Острая боль перехватила ее дыхание, пронзила сердце. Ужасными тисками стиснуло грудь, крепко сжались зубы. Она пошатнулась, в голове мелькнула мысль: «Это конец? Господи, я твоя рабыня, но я еще не все сделала…» Матильда потеряла сознание и упала бы на залитый солнцем пол, если бы Флори не бросилась к ней и не поддержала ее. Джуния помогла золовке прислонить обмякшую Матильду к колыбели. Голова ее откинулась назад, глаза были закрыты, вокруг них появились серые круги, ноздри сузились…