Я почему-то решил не говорить пока, как было на самом деле. Мне казалось, что никто нам с Юркой не поверит. Правда, Юрка предлагал заранее снова сделать стопку такой, какой она предстала нашим глазам в сарае… Но заставить себя увенчать галстуком бумагу я не смог.
Все инстинктивно потянулись к шее, ощупывая галстук.
Класс завертел головами, пеленгуя провинившихся. Зульфия, не ожидая приглашения, поднялась из-за парты.
— Я дома забыла, — пролепетала она.
— Это мы еще проверим, — заметил Юрка.
Марик гордо вынул галстук из кармана брюк.
— Ну а вы? — спросил я понуро стоящих у парт Фархада и Аркадия.
— Дома оставил, — буркнул Фархад.
— И я… — поспешил вставить Дворянский. Я посмотрел на Стеллу и сказал:
Ты председатель совета отряда, ты и говори.
— Отец ты наш!.. — встрял Кулак, отбивая шутовские поклоны в сторону Стеллы.
Стелла покачала головой:
— М-да, товарищи. Мы яростно боремся за звание правофлангового отряда, а они еще и с галстуком не научились обращаться. Кто же из вас это сделал — признайтесь честно?
Все трое молчали.
— Разве признаются? — Стелла махнула рукой. — Пустая затея.
— Ничего, мы всех их сейчас пошлем по домам — поглядим, кто в галстуке придет.
И тут в класс вошла наша англичанка Тамара Петровна.
— В чем дело? — спросила она по-английски. — Кого это вы с уроков демобилизуете?
Мы умолкли, смятые стремительным натиском чужеземной речи.
— Балтабаев, переведи, что я сказала, — велела она, подойдя к столу.
Я ответил запальчиво:
— А можно, Тамара Петровна, я лучше переведу, что я сказал?
— На английский переведешь? — одобрительно посмотрела на меня учительница. — Что ж, послушаем.
— Нет, — ответил я. — Переведу на русский.
— С русского на русский? — улыбнулась Тамара Петровна. — Оригинально.
Я вздохнул:
— Понимаете, они трое без галстуков пришли. И нам, понимаете, очень-очень важно, чтобы они сейчас же сбегали домой… — Я смотрел на
учительницу умоляющими глазами, и она дрогнула.
— Раз так — пусть идут! — сдалась Тамара Петровна.
Фархад, Аркадий и Зульфия скрылись за дверью.
О, что это был за урок! Не припомню случая, чтобы сидение за партой было для нас более мучительным, чем в тот раз. Мы с нетерпением поглядывали на дверь, дожидаясь ребят, плохо понимая, о чем говорит Тамара Петровна и вызванные ею к доске мученики. Не было сейчас для нас дела важнее истины — кто же все-таки уравнял галстук с макулатурой… Первой, как мы и думали, появилась Зульфия, — она живет ближе всех, прямо у школы. На ней был галстук. Вторым был Арик — тоже в галстуке.
Все было ясно — оставался лишь Фархад Камилов, и значит это его галстук мы нашли в макулатуре. Класс штормило. Все переглядывались и делились мнениями о поступке Фархада. Тщетно взывала Тамара Петровна к тишине. Да и нужна ли была нам сейчас тишина? Хорошо, если бы один Фархад без галстука оказался, а то ведь целая толпа народу. И это только у нас. А в других классах?.. И все ведь отделываются шуточками, смешками. Ведь что нас возмутило — вовсе не забывчивость, не младенческий склероз наших товарищей, а их равнодушие. Подумаешь, мол, галстук не надели… Здесь он, родимый, — лежит себе спокойненько в кармане или в портфеле.