Почему возможно такое? Почему?.. Вот что волновало нас больше всего…
— Можно?
Мы замерли.
В дверях стоял запыхавшийся Фархад. На нем был прекрасно выглаженный галстук.
— Садись, Фархад, — разрешила учительница. — Только долго ходил.
— Я искал, где галстук лежит, — лепетал Фархад.
Если бы не прозвенел звонок, Тамара Петровна, наверняка, пригласила бы в класс директора — шум поднялся невероятный. Легко сказать: у всех галстук — плюс галстук в макулатуре. В чем же дело? Кроссворд да и только!
Стелла закричала, перекрывая общий гул:
— Останемся после уроков. Проведем экстренный. Никому не расходиться. Правда от нас не уйдет…
… — Случай ужасный, — сказала Стелла, открывая сбор. — Но еще ужаснее, что только сегодня мы наглядно увидели, как некоторые наши товарищи относятся к галстуку. А ведь это очень серьезно. Это ведь… как… эстафетная палочка от поколений борцов и тружеников… И вообще…
Стелла волновалась, щеки ее раскраснелись.
— Ведь стыдно как, ребята! Мы торжественное обещание давали…
— Можно мне, Стелла? — поднялся я.
Хван кивнула и села на место, уступая боевые позиции.
— Предлагаю! — тяжело сказал я и умолк, как бы решив еще раз продумать то, что собираюсь сейчас сказать. И когда решение окрепло во мне, стало огромным и неудержимым, я сказал:
— Предлагаю исключать из пионеров каждого, кто без уважения относится к галстуку.
В классе воцарилась тишина — та самая, которой весь урок напрасно добивалась Тамара Петровна. А я продолжил:
— Кто-то из троих обманул нас. Но кто?
— Что ты имеешь в виду, Балтабаев? — тихо спросила Стелла.
— Могу объяснить, — кивнул я. — Кто-то из них успел взять взаймы галстук вместо того, которого и не было.
— У кого взял взаймы?
— Пожалуйста… У Зульфии братишка во вторую смену учится — могла взять галстук у него.
— Да ты что? — вскочила Зульфия. — Пойдем домой, спросишь у него.
— Погоди кипятиться… Может, и не ты. У Арика тоже есть братишка. Он ведь в пятом учится — так, что ли Арик?
— Так! — торжествующе сказал Арик. — Но зато пятиклассники, как и мы, учатся в первую смену!
— Верно, в первую, — согласился я и перевел взгляд на Фархада:
— А что у тебя?
— Сестра у меня, — пискнул Фархад,
— Лазокат, что ли?
— Она.
— Забавно! — покачал я головой. — Она же десятиклассница!
И вдруг Фархада будто подменили. Он поднял голову, расправил плечи — его словно мигом надули уверенностью и силой — так наполняют воздухом пустой баллон,
— Верно… десятиклассница… — сказал он, завороженно прислушиваясь к собственным словам и, вдруг угадав в них спасительный смысл, сказал с напором: