— «Лимон», — ответствовала тетка, трубно сморкаясь в ситцевый фартук.
— Не много ли? — возмутился Татевосян. Но Еремеев поспешно оттеснил его.
— Беру! Без разговора!
Но тетка попалась дурная.
— Ты чегой-то мне суешь? Каки-таки доллары? Ты мне «лимон» рублями давай, а энти ты еще кому нарисуй.
Дело принимало неожиданный оборот. Договорились, что Татевосян посторожит яйцо, а Еремеев быстро сгоняет в обменный пункт.
— Тока, если покупатель найдется, — предупредила тетка, — я ждать не буду!
Ювелир не отходил от лотка, сторожа яйцо по-птичьи тревожно и зорко. Время от времени он брал его в руки и изучал профессиональным оком.
— Ты это, смотри не сломай! — косилась на него тетка.
— Да тут крестик погнут, я его выпрямлю.
Татевосян повернул золотой крестик на одной из главок храма, и тот вдруг легко и пружинисто выпрыгнул, точно ключ из замка с секретом. Основание креста, сидевшее в главке, было иззубрено тонкими пропилами и состояло из полудисков различной толщины.
— Сломал! — ахнула торговка. — Как человека просила!
Татевосян быстро вставил крестик и довернул его до места.
— А ну, давай взад! И греби отсюда! Вот черноты на нашу голову понаехало! Канай отсюдова, щас милицию позову!
Обескураженный ювелир отошел в сторону, не сводя глаз с малахитового яйца. Как на беду подошел иностранец.
— Сколько? — спросил интурист, беря в руки творение Фаберже.
— Лимон, батюшка, один лимончик, — залебезила тетка.
— Лемон? — поразился покупатель. — Шютка?
— Какая же тут шутка. Я не шучу. Цена твердая: одно яйцо — один лимон. Два яйца — два лимона, — растолковывала она непонятливому иностранцу на пальцах.
— Поньял, поньял!.. — радостно закивал покупатель. — Я дам тибе три лимона.
— Три много. Куды мне. И двух хватит.
Татевосян похолодел от ужаса: заветная вещица уплывала из рук. Еремеев безнадежно запропастился…
Иностранец полез в сумку и достал три великолепных нежно-желтых лимона.
— Я могу тибе дат грейфрут в добавок.
Все вокруг зашлись от смеха. Смеялась и тетка, смеялся Татевосян, смеялся зачем-то и сам иностранец…
К счастью, брать немецкие марки теща Кубика Рубика тоже отказалась, а миллиона российских рублей при себе у немца не оказалось.
— Давай, поменяю! — предложил небритый тип в кожаной кепке.
— Нет, нет, — кинулся на него ювелир. — Я меняю. Мы уже договорились!
Иностранец опасливо посмотрел на них обоих и благоразумно отчалил.
— Ты, гнида, чего в чужие дела суешься? — зло сощурился меняла. — А ну идем, поговорим…
Только появление Еремеева спасло Татевосяна от крутой разборки. Тетка долго пересчитывала свой миллион, и яйцо наконец перекочевало в еремеевский «дипломат».