— Что ты, дружок?
Но девочка так и не сказала ни слова, только слезы побежали быстрее.
— Бабушка поругала?
Зайга отрицательно покачала головой.
— Болит что-нибудь?
Тот же отрицательный жест.
— Что случилось? Скажи мне, дружок! Ну, расскажи!
Девочка порывисто обняла Лауру.
— Ничего… мы просто вышли на дорогу… Стояли долго. И мне пришло в голову, что… ты можешь совсем не приехать… и я…
— Как я могу совсем не приехать? Сама подумай!
— Не знаю… Мне просто пришло в голову. Мало ли что может случиться…
Детские руки нервно цеплялись за Лаурину блузку, за плечи. Быть может, сердце ребенка угадало в ней какую-то перемену? Или же в нем таилось предчувствие возможной беды, какое жило в ней самой когда-то, перед несчастьем с Ричем? И, гладя худую спину девочки, Лаура думала, что бури, пронесшиеся над взрослыми, наверное, надломили что-то и в этом хрупком ребенке… Ее охватило страстное желание защитить Зайгу. Но как? И… от чего?
Не дождавшись Рудольфа (а может, и не совсем полагаясь на его обещание), дети явились в Вязы сами, принаряженные и чуть-чуть торжественные — вероятно, дома прослушали лекцию, как надо себя вести. Войдя во двор, Зайга огляделась, наверно опасаясь собаки, а Марис, увидав Рудольфа, который возился у сарая с автомобилем, бросился к нему, крича на бегу:
— Ты еще не готов?
— Я готов уже больше сорока лет! — ответил тот остротой с солидным стажем.
— Ну да! Ты же без штанов.
— Как это без штанов?
— Разве ты… разве в таких можно ехать?
— А чем не штаны?
— В таких только мальчишки ходят. Зачем ты машину моешь?
— А зачем ты по вечерам моешься?
— Мама заставляет.
— Что надо сказать сначала? — подходя, напомнила Зайга брату, у которого наставления в голове не держались, и чинно сделала книксен. — Добрый день!
— Добрый день, Зайга, — ответил Рудольф, и в нем вдруг что-то шевельнулось. Он почувствовал прилив теплоты и лишь потом догадался о ее происхождении: серыми глазами ребенка на него смотрела Лаура.
Зайгины светлые волосы были заплетены в косички так аккуратно и туго, что напоминали бусы. Белая школьная блузка с тесными рукавами и едва заметной латкой на локте, синяя выцветшая и совсем короткая юбка, которую она привычным движением поминутно одергивала, говорили о том, как быстро девочка росла в последнее время.
— Скоро в школу? — спросил Рудольф.
— Да, — ответила Зайга, опять механически сделав книксен.
— В какой же класс ты пойдешь?
— Во второй, — ответила Зайга с легкой улыбкой, тоже показавшейся Рудольфу очень знакомой.
Ее тонкую шею обвивал фиолетовый сутаж, спереди спускавшийся под блузку. На таких шнурках носят медальон или крестик, и Рудольф с удивлением спросил: