— Что у тебя там?
— Где?
— На шнурке.
— Это от почтового ящика, — объяснила она и, вытянув ленточку, показала ключик. — Бабушка повесила, чтобы не потерялся.
— Один мы уже посеяли, — вставил Марис.
Зайга кивнула.
— На почте очень ругаются, когда потеряешь: приходится все переделывать… По дороге возьму газеты. Бабушка думает, что будет письмо от отца.
Зайга сказала yt от «папы», а от «отца». В устах ребенка это звучало холодно, отчужденно, и Рудольфу впервые пришло на ум, что он не может себе представить взаимоотношения детей с отцом, которого те не видели несколько лет. Он тоже мысленно употребил бездушное, официальное «взаимоотношения», а не «чувства». В нем говорило что-то похожее на ревность или зависть, и он, усмехнувшись, подумал с иронией, что начинает входить в роль собственника, хотел о чем-то спросить, но оставил эту мысль, вдруг устыдившись сам толком не зная чего.
— Ну, собирайся! — торопил Марис.
— Да, милые вы мои, куда нам спешить? Что мы там будем делать?
— Пострижемся, — важно заявил Марис.
— Это что же, как говорится, не указывая пальцем? — сказал Рудольф, ощупывая свой уже слегка заросший затылок.
— Бабушка сказала: если будет время, чтоб мы отвели Мариса в парикмахерскую, — объяснила Зайга. — В городе стригут лучше, чем в нашем Заречном.
— Под ноль?
— Как это под ноль?
— Ну, наголо. Голова гладкая, как…
— Хи-хи, как яйцо! — закончил Марис, но такая перспектива его, видно, скорее привлекала, чем отпугивала. — И я буду красивый?
— Ты так заботишься о своей внешности, прямо как жеманная барышня.
— Чубчик надо оставить! — обеспокоенная, возразила Зайга, принявшая их разговор всерьез.
— А то бабушке не за что таскать будет?
— О-ой! — вскрикнул Марис, хотя ни у кого и поползновений таких не было.
Теперь засмеялась наконец и Зайга, фиолетовая тесемка на светлой тонкой коже шеи вздрагивала, глаза ожили, стали выразительными, будто в доме вдруг открыли ставни и свет хлынул в окна. Рудольф, сам не замечая своей — скорее нежной, чем веселой, — улыбки, смотрел на девочку. Марис толканул его в бок.
— Ну!
— Ладно, я сейчас кончу, оденусь — и поедем!
Марис залез в машину.
— Где тут можно подудеть?
— Что?
— Я хочу по-ду-деть!
— А-а! Нажимай вот тут.
Мальчик ткнул пальцем в кнопку гудка, отдернул руку, точно обжегшись, и бросил быстрый взгляд на Рудольфа.
— Так?
— Жми крепче! Что, у тебя силы нету?
— Как это нету! — с достоинством ответил мальчик, надавил указательным пальцем еще раз, и в ответ раздалось короткое «ту». Осмелев и приладившись, он дудел еще и еще, вполголоса посмеиваясь от удовольствия.