Хлестнув лошадь прутом, Никифор обернулся ко мне!
— Если поплывем, ослабьте повод, лошадь сама выберется.
Серый повел ушами и, наклонив голову, скосил темным глазом, как бы спрашивая: «Идти ли?» Это умный старый конь, прекрасно разбирающийся в сплетениях таежных тропинок и хитрых ловушках горных рек. Я слегка подтянул повод и тихонько толкнул коня каблуком: «Иди, ну иди же, Серко!»
Осторожно ступая, Серый спустился с берега и, подняв голову, вошел в воду. Тут же он погрузился по колени, по грудь и затем поплыл. Вздувшаяся волна ударила его в бок. У моей правой ноги закипели буруны. Быстрина тотчас подхватила нас и, развернув по течению, как щепку, потащила вниз.
Все это произошло почти мгновенно. Чтобы не свалиться, я судорожно сжал колени и опомнился лишь после того, как на берегу промелькнул рыжий, словно хвост лисицы, куст тальника. Черт возьми, нас проносит мимо острова!
Действительно, далеко справа от меня скользила уже нижняя половина галечной отмели. Не больше чем в десяти метрах слева неслась поросшая травой пойма, на которой мирно паслись остальные кони и бежали в нашу сторону Саша и Миша.
— Сюда, сюда, правьте сюда! — смутно донеслись до меня их крики.
Лошадь Никифора успела отойти от берега дальше моей, и сейчас ее тащила более мощная струя. Седок, пытавшийся было повернуть к острову, уже прекратил бесплодные усилия; теперь он лишь старался, чтобы его не снесло слишком низко. В полукилометре от нас лес вплотную подходил к реке, и за низкой травянистой поймой уже был виден метровый обрыв, с которого свешивались корни деревьев и осыпались комья земли. Если мы сейчас же не выберемся, нас затянет к обрыву, а тогда…
Обернувшись, Никифор что-то невнятно прокричал и пинками направил лошадь к берегу. Я дернул за повод; конь круто повернул туловище и, достав копытами дно, рванулся вперед. Однако сила течения была такова, что нас едва не опрокинуло; потеряв опору под ногами, Серый снова поплыл. Толчок чуть не выбросил меня из седла; уцепившись за гриву, я с трудом восстановил равновесие. Размокший сыромятный повод выскользнул из закоченевших пальцев и скрылся в пене.
Должно быть, на моем лице отразилась растерянность. Догнавший нас Саша бежал сейчас по берегу наравне со мной и кричал:
— Не бойтесь, не бойтесь! В крайнем случае бросьте коня, мы вас выловим!
Лес и обрыв надвигались со страшной быстротой. Как ни странно, то, что я испытывал, не было страхом. В голове теснились обрывки мыслей. «Если лошади зальет уши водой, она непременно утонет», вспомнилась чья-то фраза. Я приготовился к худшему; главное — не потерять головы!