«Как можно было согласиться на эту безумную затею! Пока не поздно, надо остановить их».
— Николай, Эрна, подождите! — кричу я прерывающимся голосом. — Давайте вернемся! Слишком опасно! Вы слышите? Стойте, нельзя лезть дальше!
— Что вы! — восклицает Николай. — Отсюда уже не спуститься! Мы все разобьемся! Один путь — наверх!
Эрна молчит. Она смущена. Страшна пустота внизу, еще страшнее нависшая над головой каменная стена.
Я смотрю вверх. На уровне моих глаз стоптанные каблуки походных ботинок Эрны. Еще выше над пропастью нависли деревья. Они свешивают к нам изуродованные ветром ветки. Кажется, еще немного — и мы за них уцепимся. Николай то убеждает, то грозит. Он кипит от ярости и страха.
— Мы уже почти добрались! Смешно спускаться, истратив столько сил понапрасну! В конце концов возвращайтесь сами, если хотите, а я не хочу! Вы не можете заставить меня спуститься.
Я изо всех сил стараюсь сохранить спокойствие.
— Коля, я не заставляю тебя, но и не хочу, чтобы всё мы погибли из-за легкомыслия! Пойми, что риск слишком велик. Со мной вы во всяком случае не доберетесь. Ну, а без меня… это ваше дело!
Николай замолкает.
— Тогда пустите меня одного. Если эта скала непроходима, я вернусь!
Я колеблюсь. Почему бы в самом деле не послать Николая в разведку? Он ловок, если выберется, как-нибудь вытянет и нас с Эрной. Тогда скоро будем в палатке. Горящая печка, ужин, крепкий чай, отдых! Ни рискованного спуска, ни леденящей ночи на берегу! А вдруг сорвется? Верная смерть! Невозможно!
— Нет, Николай, — говорю я решительно. — Одного тебя я не пущу. Давайте спускаться. Мы теряем дорогое время. Скоро совсем стемнеет!
Николай настаивает:
— Если вы не надеетесь на меня, пустите нас вдвоем с Эрной!
— Правда, — поддерживает Эрна, — уж очень обидно, лезли, лезли, и все впустую!
Они клятвенно обещают не рисковать, и в конце концов я сдаюсь и соглашаюсь подождать их здесь.
Через несколько минут они скрываются из виду и я остаюсь один. Ширина расселины не больше метра. Моя спина упирается в одну стенку, ноги — в другую. Под правым локтем широкая трещина; рука лежит в ней, как в нише. Камни уже остыли, но пока еще тепло. Сюда не проникает ветер. Некоторое время слышны шорох и приглушенные голоса:
— Ставь ногу сюда!
— Подожди, я сейчас закреплюсь!
— Теперь давай руку!
— Не тяни так сильно!
Затем голоса стихли.
Солнце коснулось моря, сплющилось и стало погружаться в воду. По небу побежали снопы золотых лучей.
Медленно тянется время. Наливаются усталостью мускулы. Вскоре поза, казавшаяся вначале удобной, становится мучительной. Я все чаще меняю положение. Бездна, над которой я повис, притягивает быстро тяжелеющее тело. Со скрипом стискивая зубы, пытаюсь унять дрожь в коленях.