Поднявшись над ним ревущей горой, медведица взмахнула лапой. Чудовищная сила вырвала ружье; вдребезги расщепленное ложе и завертевшееся винтом дуло полетели в кусты. Следующим ударом ^ к счастью, его мощь была уже ослаблена — медведица задела Васина по голове и тут же навалилась на него. Падая, он не чувствовал ни боли, ни страха перед смертью, а лишь физический ужас перед этим ревущим чудовищем с красной оскаленной пастью, из которой клоками летела пена. Слабый крик о помощи захлебнулся в крови…
Опасность и страх по-разному действуют на людей. Андреич шел последним, и в этот роковой миг ничто ему не угрожало — ярость зверя всегда устремлена в одном направлении; именно это придает атаке бешеную силу и стремительность.
Страх не рассуждает и не выбирает путей. Бросив единственное оружие — геологический молоток, человек кинулся бежать. У него воскресли силы и выросли крылья. Он летел птицей, скользил ужом, кувыркался мячиком и протыкал цепкие кусты стланика, как ядро. Когда, не больше чем через полчаса, он свалился между палатками, его никто не узнал. На земле лежало нечто залепленное грязью, окровавленное, оборванное, мычащее: лишь вглядевшись в полуголого безумца с вытаращенными глазами, в нем узнали Андреича. Однако добиться от него ответа было невозможно; он только мычал, цепляясь за одежду окружающих. Ледяная вода, которой его окатили, и большой глоток спирта вернули Андреичу речь. Заикаясь и путая, он рассказал о происшедшем; но вести людей на выручку отказался.
Зачем? Васина и топографа уже нет в живых, их сожрали медведи. Кроме того, он ни за что на свете не найдет места, где на них напали.
— Убейте меня, — кричал он, раздирая на груди остатки рубашки, — не пойду! — Лишь после долгих уговоров, подкрепленных угрозами и обещаниями, он согласился. Солнце уже перевалило на вторую половину дня, когда несколько человек с ружьями и топорами спешно вышли из лагеря. Последним, подгоняемый тычками, плелся Андреич.
Едва они миновали террасу и стали подниматься по склону, как из-за гранитной скалы выскочил топограф. Немного не добежав до спасательной группы, он остановился, схватившись за голову, бледный и потерянный, словно силился что-то вспомнить. И вспомнил…
Внезапное нападение, устрашающий рев огромной медведицы, наполовину оскальпированный, окровавленный и подмятый Васин — все это произошло так быстро, что топограф не успел шевельнуться. Он замер на месте в том положении, в каком его застало страшное мгновение. Гибкое и сильное тело молодого человека, испытавшего войну и неоднократно доказавшего свою храбрость, вдруг оцепенело. Волосы поднялись дыбом, взгляд застыл на одной точке, а широко открытый для крика рот молчал. Слепой ужас мгновенно парализовал его мускулы и сознание. Он слышал хриплый крик Васина, видел, как оскаленная пасть рванула человека за горло, но не пошевелился. Каменной статуей стоял он в двух шагах от страшной схватки, не пытаясь спасти или спастись. Лишь когда все кончилось и медведица, глухо ворча, скрылась за кустами, к топографу вернулись силы, но не сознание. Отшвырнув от себя ящик с буссолью, он пронзительно закричал и, не разбирая пути, бросился в лагерь…