Когда Бью пересек комнату и подошел к маленькому, грязному окошку, сзади послышалась возня и звук пощечины.
— Не дури! — сказала девушка.
— Но ты такая красивая, милашка, — пробормотал Син, оценивая ее взглядом.
— Ах, французы! — воскликнула она и захихикала. — Под кроватями одежда возчиков, под подушками — сапоги. Ложитесь и не забывайте, что вы пьяные. Ром вон там, на умывальнике, и если сюда войдет кто-нибудь из охраны, вы — пьяные.
Син еще повозился с ней, когда она пыталась уйти, но девушка вырвалась и, смеясь, захлопнула дверь. Они скинули свою желтую тюремную форму и схватили одежду, которая была аккуратно сложена под матрацами. Это были кожаные штаны, красные рубашки до бедер, длинные, грязного цвета, комбинезоны и шерстяные чулки до коленей. Под подушками лежали большие сапоги и выцветшие измятые шляпы, какие носили все девонширские возчики. Бью и Син поняли, что были не первыми беглецами, которых Моллой направлял на этот чердак.
Этой же ночью они ушли через заднюю дверь гостиницы и оказались на темной улице, которая почти не освещалась, не считая нескольких фонарей вдалеке, заправленных китовым жиром. Не успели Бью и Син оглядеться, как Моллой двинулся по тропинке, ведущей к реке Тэймар.
— Теперь, если святые помогут нам, мы найдем вашу лодку, и вы сможете уплыть.
Наконец они нашли шлюпку, спрятанную среди густых водорослей неподалеку от пустынного причала. Бью и Син взяли весла, но Моллой остановил их.
— Не спешите. Дьявол торопит вас. Надо подождать, пока в три часа не пройдет дозор. Тогда тронетесь вниз по течению. — Он выпрямился, встав с корточек, и повернулся, помахав рукой через плечо. — Удачи вам. — И ушел.
Они ждали, и, как только отзвонили церковные колокола, вдоль берега прошел баркас. На нем было шесть гребцов и пара офицеров на корме. Бью увидел мушкеты, поблескивающие в свете фонаря, установленного на дне лодки.
Как хорошо, что они переждали. Ночь таила в себе опасность, потому что даже на противоположном берегу можно было различить отдельное дерево. Миллионы звезд отражались в реке. У девонширского берега квакали и плескались лягушки.
К счастью, как только они отплыли, небольшое течение подхватило их лодку и направило к корнуоллскому берегу. Капрал, по-видимому, был не глуп и учел все детали. Уключины лодки были искусно обмотаны, чтобы не скрипеть. Более значительным успокоением было то, что в снаряжении шлюпки оказалась небольшая баранья нога и фляга с бренди.
Бью казалось, что раньше он никогда не ощущал такого свежего ветра. Его ноги были непривычно легки без двадцатифунтового груза на них. Он наклонился и пощупал свои лодыжки. Мозоли, натертые кандалами, больше не беспокоили его. Это удивительно. В воздухе чувствовалась ранняя весна. Они пробыли в тюрьме всю зиму.