– Боюсь, я опечалил вас, и искренне переживаю, поскольку вижу, что вам и так уже слишком многое довелось перенести. Но выбора у меня нет. Если хотите посоветоваться со мной по любому поводу, я обещаю прийти, не задерживаясь ни на минуту в любой час дня и ночи. Вот мой частный адрес, – с этими словами он зачеркнул в своей записной книжке, – а под ним адрес клуба, где меня обычно можно найти по вечерам. – Оторвав листок, он подал ей. Затем пожал нам обоим руки и удалился.
Едва закрылась дверь в холле, как постучалась и вошла миссис Грант. На лице её читалось такое горе, что мисс Трелони поднялась со смертельно бледным лицом и спросила:
– В чем дело, миссис Грант? Случилось ещё что-нибудь?
– С горечью сообщаю, мисс, что все слуги, за исключением двух, уведомили меня, что желают покинуть дом сегодня. Они уже обговорили это дело между собой, и теперь дворецкий высказался за всех. Он говорит, что, хотя им очень жаль терять жалованье, но они готовы даже выплатить неустойку, лишь бы уйти сегодня же.
– Какую причину они называют?
– Никакой, мисс. Говорят о том, что им очень жаль, но больше сказать им нечего. Я спросила Джейн, горничную с верхнего этажа, которая держится особняком, и она по секрету сказала мне, что они вбили в свои глупые головы, будто дом населяют привидения!
Следовало посмеяться, но мы этого не сделали. Я не мог смеяться, глядя в лицо мисс Трелони. Боль и ужас на нем не сменились внезапной паникой; прозвучало лишь подтверждение уже укрепившейся мысли. Ну а мне показалось, будто мой мозг обрёл голос. Но голос не полный, поскольку за ним таилась более тёмная и глубокая мысль, пока ещё не прозвучавшая.
Первой пришла в себя мисс Трелони. С высокомерием и гордостью в осанке она сказала:
– Прекрасно, миссис Грант, пусть они уходят! Заплатите им сегодня месячное жалование. До сих пор они были очень хорошим и слугами, и случай с их уходом не прост. Нельзя ожидать большой преданности от тех, кого обуревают страхи. Те, кто остаётся, будут получать двойную оплату, и прошу вас прислать их ко мне, как только потребуется.
Миссис Грант нахохлилась, подавляя негодование: натура экономки не переносила подобного великодушия к слугам, сговорившимся подать уведомления.
– Они не заслуживают этого, мисс. Подумать только, уходят от такой хорошей хозяйки. Я в жизни не видела, чтобы со слугами кто-либо был столь добрым, как вы. Им здесь было все равно как у короля при дворе. А едва беда на порог – и полюбуйтесь, как они поступают. Это наглость, вот как я это называю!