Сколько раз, помнится мне, пробегая мимо, я толкала его, делая вид, что споткнулась. Сколько книг я у него изорвала! Чего только я не придумывала, чтобы сцепиться с ним! Как я молила в душе: «Ну, оживись хоть немного, божий раб! Девчонка! Ну, возрази, сделай что-нибудь мне наперекор? И тогда я, как кошка, кинусь на тебя, заставлю валяться в пыли… Вырву твои волосы, выцарапаю зелёные змеиные очи!..»
Вспоминая, как он корчился от боли в тот день, когда я ушибла ему ногу камнем, я дрожала, радуясь.
Но Кямран считал себя уже взрослым мужчиной, смотрел на меня свысока и говорил, нагло и презрительно улыбаясь:
— До каких пор будет продолжаться это ребячество, Феридэ?
«Хорошо, а до каких пор ты будешь таким слюнтяем? Когда ты перестанешь жеманиться и кокетничать, как девица на смотринах?..»
Конечно, этого я не говорила вслух. Тринадцатилетняя девочка не будет надоедать молодому человеку, если её грубость постоянно наталкивается на холодную вежливость. Часто, боясь, как бы у меня с губ невольно не сорвались какие-нибудь грубые слова, я зажимала рот рукой и бежала в глубь сада, чтобы в укромном уголке вволю отругать Кямрана.
Однажды в дождливый день на нижнем этаже особняка собрались женщины и заспорили о модах. Тут же был и Кямран.
Внимательно прислушиваясь к разговору, я сидела в углу и, скосив глаза и высунув язык, зашивала порванный рукав блузки.
Женщины попросили Кямрана высказать своё мнение о зимних туалетах, которые они заказали.
Я не выдержала и громко расхохоталась.
— Чего смеёшься? — спросил мой кузен.
— Так. Пришло кое-что в голову…
— Что именно?
— Не скажу…
— Ну, не кривляйся. Впрочем, ты болтушка, всё равно не вытерпишь, скажешь!
— Ну что ж, тогда не гневайся. Ты так увлёкся разговором о туалетах, что я подумала: аллах по ошибке создал тебя мужчиной. Совсем как девчонка! Да и годы тебе надо сбросить. За тринадцатилетнюю сойдёшь.
— Ну, а дальше что?
— Дальше вот что… Я тут зашиваю какой-то пустяк и то исколола себе все пальцы. Значит, я — парень. И мне лет двадцать — двадцать два.
— Ну, а дальше?
— Дальше? Дальше я, по воле аллаха, по решению пророка, женилась бы на тебе. Вот и делу конец.
Стены комнаты задрожали от дружного смеха. Я подняла голову: все глаза были устремлены на меня.
— Но это и сейчас возможно, Феридэ, — зло пошутил кто-то из гостей.
Я недоумённо вытаращила глаза.
— Каким образом?
— Как каким образом?.. Выйдешь замуж за Кямрана. Он будет заведовать твоими туалетами, штопать дыры. А ты будешь заниматься делами…
Я вспыхнула и вскочила с места. Больше всего я была сердита на себя. Красноречие моё вдруг иссякло. Вот что значит неопытность в искусстве пустословия. Да ещё эта предательская заплатка на рукаве совсем меня замучила.