— Наверное, это связники между Шамилем и бандами, орудующими на нашей стороне, — заворачивая за спину руки одному из разведчиков, предположил Петрашка.
— Бери выше, — не согласился с ним Николка, друг его старшего брата, — Это те абреки, которые подговаривают равнинных мирных чеченцев воевать против русских.
— Тогда прямо тут в распыл их! — схватился за шашку один из казаков. — Они вреднее всех других разбойников.
— Погоди с распылом, — осадил его хорунжий. — Надо допытаться, зачем они сюда пожаловали, а потом отправить в штаб.
Но сколько разведчики ни старались, ни один из захваченных чеченцев не раскрыл рта. Лишь под конец, когда их обмотали привязанной к седлу веревкой, чтобы своими ногами погнать в штаб в сопровождении двух казаков, а остальные приготовились продолжить путь через пещеру к заоблачному аулу, один из разбойников, по виду главный, оскалил зубы и скособочил голову:
— Идите прямо через гору, но на той стороне вас давно ждут воины аллаха. Вам все равно не жить! — заявил он.
— Засад в пещере понатыкали? — ухмыльнулся Захарка.
Чеченец лишь молча сверкнул белками глаз, вид у него был как у попавшего в капкан бирюка. Отправив пленных, Панкрат с отрядом решил пройти природный тоннель до конца. Русские войска готовились переправиться на правый берег, и путь для них должен был быть свободным.
Каменные неровные своды пещеры поглощали все звуки, людям казалось, что они вместе с лошадьми не идут, а плывут в узком пространстве, забитом гнетущей тишиной. Впереди с факелом в руках продвигался Петрашка, он вместе с Ермилкой выбирал основную дорогу, от которой в стороны отбегали таинственные расщелины, заполненные сдавленными вскриками, постукиваниями и шипением. То ли там селились летучие мыши, то ли это были убежища змей, а может, горные духи выжидали удобного момента, чтобы завлечь отряд в лабиринты. Панкрат шел в середине отряда, чтобы быстрее принять решение, случись что в голове или в хвосте цепочки. Так учил его батяка. По ходу изредка попадались небольшие залы с высокими потолками, с которых свисали каменные сосульки, покрытые синеватым искрящимся инеем. Людям казалось, что они сделаны из чистого серебра. Становись ногами на седло, набивай висюльками переметные сумы и поворачивай обратно, чтобы дома начеканить из них монет с двуглавыми орлами и собственными портретами. Иногда в скальной породе играли голубоватым, прозрачным зеленоватым или плотным золотым отсветом узкие и короткие прожилки, похожие на женские украшения, предлагаемые в ювелирных лавках Моздока или Пятигорской, только порубленные на аккуратные камушки и оправленные в драгоценные металлы. Но чаще на голову давили массивные глыбы, они словно готовились вывалиться из своих гнезд и расплющить людей, потревоживших покой глубокого тоннеля, как обыкновенных тараканов. Чем дальше отряд удалялся от входа, тем тяжелее становилось на душе у всех, людям хотелось завернуть обратно, чтобы увидеть солнце. И если бы не тот факт, что абреки прошли этим путем, стало быть, казаки тем более пройдут, и не сильные волей братья Даргановы, младший из которых пер напролом, будто всю жизнь прожил в пещерах, то кто-то из станичников так бы и поступил. Хотя нет, трусов в казачьих семьях на левом берегу Терека не рождалось даже в високосные неблагополучные годы.