Глава двенадцатая. Ричард
Р.: Перед нами, э, столько же Гуков [53], но они в сорока ярдах на скалах. А Мак Фарлейн это, ну, мы стоим, они тоже стоят, красиво, стройными рядами, и мы стоим рядами. Стоим друг перед другом, ну, как Давид и Голиаф, такое же чувство. А Мак Фарлейн говорит… Нет, открывает огонь по этим, как их, гукам; стреляет из своего ружья. Стрелял, он п-поворачивается и кричит, чтобы мы залегли, укрылись.
«Укрыться!»,- а сам стоит. И минуты четыре в него летят пули, вы бы в-в-видели или слышали, а он стоит, и в него летят пули. Минуты четыре в него впиваются пули, а он стоит, и мы открыли огонь, я повернулся и закричал, чтобы и остальные стреляли. И вот мы стреляем в гуков, а они, а они все стоят, и так минуты четыре, где-то так.
А потом, после этого, все прекратили стрелять, была причина. Мак Фарлейн свалился на землю и - и он был убит с первого же залпа, а все стоял, принимая на себя огонь этих…, этих гуков, уж он их достал. А потом, как он упал, тогда эти… некоторые гуки стали падать во вторых рядах, а некоторые в первом, а потом еще повалились. И это, эти…, а потом голос, и черт его знает, откуда он был. В общем там, где мы стреляли, это сцена из битвы у Плимут Рока. А голос говорит: «Уж в пятый раз Плимут Рок постоял за страну». Вы знаете, мы, наверное, выиграли эту битву или вроде этого. В пятый раз в истории США.
А потом другая сцена - была передышка - так вот в другой раз я возвращаюсь с отрядом - горсткой из шести-семи человек, мы в окрестностях штаб-квартиры, здесь опять гуки, другие, оставшиеся в живых, а их, наверное, три или четыре тысячи, стоят себе вокруг.
Мы, значит, медленно гуськом идем, а вокруг они, а мы все вымазаны, грязные, усталые и все такое - и всего-то длится это все минуты четыре, а один из наших, Керби что ли, похож на того Керби из телефильма «Противостояние», мне он еще нравился, так вот он идет к гукам и говорит: «Эй, да это ж бабы. Тут женщин полно.»
И говорит: «Напугаем их, что ли?» «Вы - говорит - детей-то иметь не будете. Ведь убьют же кого.» А сам ружьем им грозит. А они стоят себе и гогочут - все: и мужики, и их женщины - знают ведь, что это он так. Они вроде бы военнопленные.
Идем наверх, где высаживались, там у нас коммутатор - телефонная переговорная система, там еще женщина сидит, ей лет за тридцать, ну вот… Что еще. Пока дошли, извините, пока я туда добрался, надо было пройти через комнату - огромную такую комнату,- а там человек сидит за столом. Он тут начальник. Но мы на него не глядим; в общем мы это, идем, значит, мимо и не глядим на него. Но я как-то вот знаю, что он уж очень нами гордится за то, что мы сделали. Я выбираюсь из комнаты, иду к коммутатору, а телефонистка и говорит: «Шеф очень вами гордится». Я добавляю, это, э…: «Мак Фарлейн там сегодня такое сделал.»"