И здесь есть то же самое, но и еще что-то - не могу уйти от этого слова - мистическое. Нечто, о чем не говорят и не пишут, разве что только в буддизме или в суфизме, в которых имеется понятие высшей мудрости, одеянием которой является поведение или манера говорить, кажущиеся возмутительными или даже идиотскими. Вдобавок к перевернутости мудрости в перевернутом мире, о чем хорошо говорит Идрис Шах в «Мудрости Идиотов», я думаю, что «Мудрость придурка» порождает явление, о котором еще не говорили. Существуют люди настолько развитые, что даже их придурковатость становится мудростью для других, даже ошибки которых принимаются за благодеяния. Я попытался, выразить это в интервью, которое Джек Гейне цитирует в своей книге [79], говоря, что ненавистность Фритца стала даром для его пациентов, помогая лечению их неврозов. Д-р Шнейк, психотерапевт из Чили, написавшая вступление к испанскому переводу книги Гейнса и никогда не видевшая Перлса, посчитала, что я его неправильно понимаю, что я не верю в то, что он хороший, добрый человек. Она высказала мнение, что я должен был сказать, что Фритц хотел разрушить их эго, а не разрушить их самих. Но это уже какая-то мистика, сам Фритц отверг бы такой обезличенный язык.
В людях, достаточно развитых на пути трансформации, есть такая сила, что их выходки спонтанно связываются с их фундаментальной ориентацией, не принимая во внимание внешнюю сторону дела - так, подобно Мефистофелю Фауста, они делают добро, не стараясь быть добрыми. Этот редкий феномен был точно подмечен кем-то, написавшим издательское рекламное объявление на обложке той же книги, где говорится, что феномен Фритца Перлса в том, что «у него одновременно были и рога и нимб». Его нимб происходит, вероятно, из сознания рогов.
Когда в возрасте 75 лет Фритца потребовалось уложить в больницу в Чикаго (он тогда возвращался из Германии в Ванкувер), где он и умер после хирургического вмешательства, тот факт, что сотни хиппи собрались у больницы, где он лежал, явился свидетельством, что его деятельность оказала воздействие не только на отдельные судьбы его пациентов и его коллег, но и на культуру в целом. Его жизнь (как я уже говорил по другому поводу) приобрела пророческий облик. Хотя целительный потенциал осознания и процесса «здесь и теперь» давно известен буддизму и хорошо описан Хейдеггером в «Бытии и Времени», хотя Рам Дасс (в книге «Будь сейчас здесь») и Алан Ватте в своих лекциях многое сделали для популяризации темы после Фритца, именно Фритц Перлс более чем кто либо другой заслуживает звания «пророка здесь и теперь» современности. Не интеллектуальное воздействие, а сама жизнь стала сущностью этого и в психотерапии вообще (за пределами Гештальта), и в «новом сознании», широко раскинувшемся из Калифорнии по всему западному миру.