Гештальт-терапия продолжает распространяться и географически, и внутри нашего общества. Она достигла Индии и Японии, а в США лично знакома многим. Наиболее значительным стало проникновение Гештальт-терапии в культуру; взяв свое начало как контркультура, она превратилась в науку, преподаваемую в университетах, ее применяют в бизнесе и т.д. Говоря о превращении Гештальт-терапии в общественное течение, можно назвать это ее институционализацией: 1) поскольку она проникла в существующие институты и 2) поскольку практика Гештальта выкристаллизовалась в огромное число центров обучения Гештальту по всему миру. Делая такой вывод о развитии Гештальтного образования, необходимо сознавать, как адаптация психодуховных ценностей истеблишментом и обществом в целом вызывает процесс компромисса. Поэтому позволительно будет задаться вопросом, принимая во внимание громадное международное и межкультурное проникновение Гештальт-терапии за последние 20 лет и наличие великолепных представителей данного подхода во многих странах, о лишении Гештальта полнокровия, о его выхолащивании, как в известной шутке о «супе и утке» Насреддина.
В этой истории говорится, как из деревни приехал повидаться с Насреддином родственник и привез с собой утку. Насреддин с благодарностью приготовил утку и разделил ее с гостем. Вскорости приезжает еще один гость. Он был другом, как он сказал, «того, кто привез тебе утку»: Насреддин хорошо его попотчевал. И так повторялось несколько раз. Дом Насреддина постепенно превратился в духан для приезжих. И каждый был то другом, то дальним родственником привезшего утку. Однажды в дверь постучали, и появился один путник. «Я - друг друга того друга, который друг привезшего из деревни тебе утку»,- сказал он. «Входи»,- пригласил Насреддин. Сели они за стол, Насреддин попросил жену принести суп. Отведав, гость почувствовал, что это просто теплая вода. «Что же это за суп?»,- обратился он Мулле. «Это,- ответил Насреддин,- суп из супа того супа, который был супом из утки».
Джим Симкин, чья мудрость обычно выражалась в форме шутки, однажды рассказал о том же в истории, как одна дама пошла к раввину с просьбой о «броши» для рождественской елки. Будучи весьма ортодоксальным, тот извинился за то, что приходится говорить о таких сувериях, как освящение дерева, и предложил обратиться к раввину реформистской конгрегации. Тот тоже отказался и порекомендовал другого - раввина конгрегации нового поколения. И вот дама просит этого последнего сделать «брошь» для рождественской елки, и тут раввин говорит: «Рождественской елки? Не возражаю; но что такое "брошь"»?