Если нечто подобное произошло с Гештальт-терапией, то и она не избежала, так сказать, исторического закона, действие которого наблюдается в сворачивании общественных движений и даже цивилизаций, которые, как отмечали Шпенглер, Тойнби, Сорокин и другие, имеют свою весну, свое лето, осень и свою зиму.
Есть одна тема, которой хотелось бы коснуться, поскольку без этого данная ретроспекция истории «Гештальта после Фритца» была бы неполной. Кроме разговора о сильном проникновении Гештальта в страны и культуры, необходимо вспомнить и о разделении Гештальта - разделении, отражаемом в различии во взглядах представителей Восточного Побережья и Западного Побережья, разделении, которое теперь разошлось по всему свету в виде двух контрастирующих ориентации.
Деление на Восток и Запад на самом деле является разделом целого на две части, однако с течением времени оно стало отражать растущую оппозицию, с которой Фритц Перлс и его деятельность столкнулись в лице его старых единомышленников, оппозиция в зародышевом состоянии существовала, когда он был еще жив, когда только начал обосновываться на Западном Побережье.
Неудивительно, что сторонники Фритца, активно соперничавшие с ним в Нью-Йорский период (как часто вспоминал Симкин), только усилили противодействие, когда Фритц избрал свою антитеоретическую и интуитивистскую позицию, когда такие выражения, как «дерьмо собачье» и «мозгодер» запестрили в его лексиконе, когда он подумывал о книге по Гештальт-терапии со своими новыми друзьями и единомышленниками. Легко понять, как они не только отчуждением ответили на отчуждение, но и, приняв триумф Фритца на Западном побережье за поражение, жаждали его несостоятельности. Тонкие и сдержанные в выражении своего неодобрения при жизни Фритца, после его смерти они стали порочить его, желая похоронить его и свести к минимуму его след в анналах истории, по крайней мере в смысле лишения его превосходства в отношении Лауры Перлс и Пола Гудмена.
Публичное выражение этой критики породило своего рода контрреформу, или «реставрационный» период в истории Гештальта, уже объявленный, когда Пол Гудмен счел для себя возможным раскритиковать Фритца на мемориальном собрании, «праздновать» которое вызвалась группа из Нью-Йорка вскоре после панихиды в Сан-Франциско в Массонском Зале. Главной вехой в выражении этой критики стала статья Исадоры Фрома «Реквием по Гештальту» [80], где в рассказе о своей тренировке Фритцем он обвиняет его в неспособности дать Гештальт-терапии теорию, что вполне удалось Полу Гудмену