— Крисси, давай отложим на потом, тебе нехорошо. Я поменял наши бокалы.
Кристин с трудом дышала. Ей было совсем плохо.
— Крисси!
В ее глазах мелькнуло понимание. Затем она забилась в конвульсиях, судорожно сжала руку у груди и с глухим стуком упала на пол.
Кристин лежала на спине. Ее губы посинели, кровь отлила от лица, глазные яблоки закатились. Стрейкен опустился на колени около нее, неловко столкнув при этом телефон с прикроватной тумбочки.
Он набрал 912 — номер скорой помощи. Палец срывался с клавиш. Стрейкен ошибся цифрой и начал набирать снова. На сей раз попытка удалась, и его связали с оператором.
— Моей подруге нехорошо. — Стрейкен чувствовал себя где-то посередине между фантазией и действительностью. Его собственный голос звучал неестественно, как в театре. Он не паниковал, но хотел подчеркнуть важность ситуации. — Мне кажется, у нее сердечный приступ.
— Где вы находитесь, сэр?
— Гостиница «Сан-Марко». Номер сорок три.
— Ваша подруга в сознании?
— Нет, без сознания.
— Она дышит?
— Нет, не дышит.
— Как долго она в таком состоянии?
— Около десяти секунд.
— У нее…
— Девушка, — сказал Стрейкен, — пожалуйста, пришлите машину скорой помощи. Просто пришлите врача. — И повесил трубку. На пустую болтовню времени не было. Кристин выглядела так, что он вообще сомневался в целесообразности их приезда.
За одиннадцать лет, что Стрейкен занимался дайвингом, ему ни разу не представился случай использовать свои медицинские познания, но сейчас он все вспомнил. Адреналин подскочил в крови. Пульс на запястье Кристин молчал. Стрейкен нашел яремную вену: тоже ничего. Он открыл ей рот и начал делать дыхание рот в рот, стараясь удержаться от иронической мысли о том, что наконец-то их губы соприкоснулись.
Прошло три минуты. Кристин не подавала признаков жизни. Он снова начал делать искусственное дыхание, громко отсчитывая ритм и нажимая ей на грудь все сильнее. Его отчаяние усиливалось.
Никаких изменений.
Через две минуты его нажатия стали просто ударами. Стрейкен бросился на кровать и уставился в потолок. Команда скорой помощи может выключить мигалку и не спешить.
Кристин Молине была мертва.
У Стрейкена потемнело в глазах. Прилив адреналина был так силен, что его чуть не стошнило. Он не мог разобраться в своих чувствах. В его душе бушевала буря: паника, страх, угрызения совести.
Стрейкен забрал свою одежду в ванную — не мог смотреть на Кристин. Быстро оделся, выпил воды, чтобы избавиться от тошноты; затем вернулся в спальню, взял простыню и накрыл тело. Он не знал, для кого это делает — для себя или для нее. Она была голой и мертвой. Казалось, он поступает правильно.