— Что он сделал?
— Что, по-твоему, он должен был сделать? Он сказал, что не оставит жену и сыновей. Я с большим трудом приняла его решение, но в конце концов убедила себя, что он меня не соблазнял, он не стремился к тому, что произошло, за случившееся несла ответственность я — я почти насильно влезла к нему в постель. Я проплакала весь уикэнд. Видя меня в таком состоянии, мой отец взял быка за рога, вызвал Джервиса и настоял, чтобы тот объявил о своих намерениях.
— Боже мой…
— Да, не правда ли? Какое невероятное недоразумение! Джервис был как всегда неотразим и, разумеется, попросил моей руки, которую отец ему немедленно отдал.
— Но это безумие! Грейс, как ты могла согласиться?
— Меня устраивало иметь отца для ребенка, а также быть уверенной, что Бенедикт не исчезнет из моей жизни.
— Ты его по-прежнему любила?
— Еще больше.
— А Джервис ни о чем не догадывался?
— Не знаю. Он не выглядел раздосадованным, прекрасно вел себя, улыбался и попросил брата быть свидетелем. Я захотела, чтобы свадьбу сыграли немедленно, и это списали на каприз избалованной единственной дочери. Во время нашей краткой помолвки мы с Джервисом отправились во Францию. Я познакомилась с женой Бенедикта и его сыновьями.
— Это, наверное, было невыносимо!
— Скажем так, положение было странным. У Бенедикта голова шла кругом, и я это прекрасно видела. Наверное, мне хотелось отплатить ему… За все время пребывания там нам только однажды удалось поговорить с глазу на глаз. Это были трудные четверть часа, я пролила много слез. Бенедикт заявил категорично: никогда в жизни он не предаст брата, выходя замуж за Джервиса, я становилась в его глазах святой.
Грейс утомилась и говорила хриплым голосом.
— Поешь немного, — убеждала ее Аксель.
Они без особого аппетита наполовину опорожнили тарелку и выпили еще по бокалу шампанского.
— Я близка к завершению истории, дорогая.
— Да, но кольцо?
— Об этом в конце… Состоялась свадьба, и я наконец смогла объявить, что жду счастливого события, не уточняя даты. Когда появилась Кэтлин, все подумали, что она недоношенная, только и всего. Я пробыла неделю в больнице и именно там получила маленький пакетик из Франции. «Для счастливой мамы или малышки, когда она вырастет, с самой глубокой нежностью». Несколько слов на открытке и это скромное украшение. Бенедикт не был богат, в то время отец платил ему зарплату. Джервис счел подобное внимание трогательным, потому что именно он сказал Бенедикту, что я люблю сапфиры… Сапфиры! В моей семье были настоящие сокровища, камни размером с пробку от шампанского, представляешь? А я… я выплакала все слезы над этим маленьким камушком, потому что его выбрал, думая обо мне, Бенедикт. Не передать, до чего в молодости люди глупы! Я тайком вернула ему кольцо во время встречи в семейном кругу, когда Бен склонился над колыбелькой Кэтлин, чтобы посмотреть, на кого она похожа. Знаешь, он был взволнован, но его чувства причиняли мне боль, и я захотела в свою очередь причинить боль ему, возвратив его подарок.