— Обо всем-то им нужно говорить, — проворчал Констан.
Он уселся на ящике с зерном и принялся созерцать свое царство.
* * *
Аксель не хотелось спать, однако глаза ее закрывались от блаженства. Ксавье, лежа рядом, нежно гладил ее затылок, плечи, спину. Спокойствие после любви, когда жесты убедительнее слов. Не поворачивая головы, она подняла глаза на каминные часы. На них было шесть. Получается, они провели в кровати все послеобеденное время, лаская друг друга, проникая друг в друга, любя друг друга. Отступление от программы, которая становилась все более жесткой. Ей нужно было думать о заявках на участие в состязаниях будущего сезона, показываться на ипподромах, выигрывать скачки и привлекать новых владельцев. Главным козырем в упрочении имени Монтгомери был Макассар.
Превозмогая дремоту, она обернулась и встретилась взглядом с Ксавье.
— Мне хорошо с тобой, здесь и сейчас, — прошептала она.
— Здесь и там, сейчас и потом, надеюсь?
— Да, я тоже на это надеюсь.
— Я нашел тебя и уже не отпущу.
— Ты знаешь, что означает выражение «Лошадь, с которой не стреляют по лисице»? Нет? Так вот, это лошадь, которая не переносит узды. Как только ты надеваешь на нее недоуздок, она начинает бешено брыкаться.
— Как поступают с такими лошадьми?
— Стараются их не привязывать!
Они посмеялись, и он сказал:
— Информация получена, мадмуазель. Но я и не хочу быть помехой. Я прекрасно знаю, что у тебя никогда не будет много времени. Может быть, это часть того, что мне нравится в тебе?
Он поцеловал ее в кончик носа, посмотрел, как она встает, и отправился за ней в ванную.
— Увы, нам нечасто будут выпадать такие часы! — сказала она, становясь под душ.
— Как и возможность поваляться в постели и бесцельно побродить в выходные. Я понял принцип.
Он встал рядом, намылил ей спину, помог вымыть волосы. Одевшись, они спустились в кухню, где Констан готовил по новому рецепту рыбную запеканку, не весьма привлекательную на вид. Но Констан был не один, компанию ему составил сидевший на одном из табуретов Антонен.
С первого же взгляда, стоило Аксель и идущему за ней Ксавье переступить порог, Антонен все понял. Он заметил и влажные волосы молодой женщины, и ее счастливый вид, и руку в руке Ксавье. Хотя он и отказался от своих иллюзий, но не мог не испытать острого приступа ревности и не ощутить горечи. Что же она могла найти в этом тощем, долговязом типе?
— Я пришел отдать больничный лист, — с трудом выдавил он.
— Ты в состоянии приступить к работе? Гениально!
Ей не нужно было заставлять себя быть приветливой, она просто лучилась от счастья.