«Боже, как я любила, как обожала это!» Бен говорил, чтобы она даже в мыслях никогда не божилась. Еще он говорил, что она не может позволить себе кататься с свисающей над дорожкой попой, если хочет сохранить авторитет, и что, в любом случае, о лошади судят, стоя на земле.
— Вперед, мой Макассар! — выдохнула она.
Аксель, не признаваясь в этом даже себе самой, уже давно умирала от желания прокатиться, и хотя конь шел шагом, она ощутила счастье быть всадником и то необыкновенное ощущение, что она царица мира — оттого, что сидит так высоко.
— Вот это да, ну и сюрприз! — воскликнул Антонен, когда она проезжала мимо него.
Макассар шел быстро, мощной поступью крупного коня, инстинктивно чувствуя дорогу к конюшне.
— Нужно, чтобы он всегда шел впереди, — иронически сказал Антонен.
Но Аксель этого не услышала. Она растворилась в удовольствии и продлила его еще на несколько мгновений. Не заметила она и того, что начался дождь. За ней молча следовали лошади, снова разбившиеся на группы, а ученики обменивались любопытными взглядами.
Когда подковы ритмично застучали по асфальту, Аксель издали узнала Ксавье, стоящего у ворот. Должно быть, он ждал ее и искал взглядом, не догадываясь поднять глаза, потому что она всегда возвращалась с ипподрома пешком. Он отошел в сторону, чтобы посмотреть, не затерялась ли Аксель среди лошадей, но не увидел ее и стоял с разочарованным видом.
— Я здесь, — сказала она, остановившись возле него.
Он с удивлением отступил на шаг, чтобы видеть всю картину целиком, и в восхищении присвистнул.
— О-о-о… Как ты хороша верхом! Только не двигайся.
Он вытащил мобильный телефон и сделал две фотографии.
— Ты на нем скакала?
— Нет, мне достаточно привести его домой. Тот бег, что он показал сегодня утром, — работа профессионала, я так уже не умею.
— А как он себя вел?
— Потрясающе!
Она с сожалением соскользнула на землю. Развлечению пришел конец, а другой случай, без сомнения, не представится еще долго. Дождь лил уже как из ведра, и она поспешила отвести Макассара в стойло.
— Если бы я могла вести себя так, как велит сердце, — сказала она Ксавье, снимая седло и попону, — то покрыла бы его поцелуями! Но мне уже не двенадцать лет, и это скакун, а не плюшевая игрушка…
— Я могу его заменить, никаких проблем.
Аксель подошла к нему, обняла руками за шею, приподнялась и поцеловала. Его губы были мягкими и теплыми, а язык сладким, как будто он только что ел конфету. Несколько мгновений Аксель не думала ни о чем, кроме мужчины, который сжимал ее в объятиях. На второй план отошел Макассар, ливень, служащие конюшни, которые могли их видеть, все. Потом она отдышалась, прислонилась лбом к рубашке Ксавье и прошептала: