— А разве в Рахмане у вас нет плиты?
— Есть одна. — Зара покраснела. — Я… я так и не научилась на ней готовить.
Потому что есть слуги? — подумал Малик. Как мало он знал о Заре. Придется ее расспросить.
— Где ты училась готовить?
— Хочешь — верь, хочешь — нет — у костра. — Зара улыбнулась. — Я могла бы приготовить тебе вкуснейшую еду в твоем камине.
Малик смотрел на нее неотрывно, завороженный ее улыбкой. Что же в ней так его привлекает?
Он отвел глаза, чтобы окончательно не поддаться соблазну.
— Может быть, не вся баранина сгорела? — предположил он. — Ты купила хлебные лепешки?
Зара просияла от его радостного удивления.
— Да, конечно. Правда, они не такие вкусные, как у нас дома, но…
— Сгодятся. — Он вынул из ящика стола острый нож и вилку и взглянул на сковороду с бараниной. — Посмотрим, что здесь можно еще спасти.
— Пока ты будешь заниматься мясом, я накрою на стол.
— Нет, мы поужинаем у меня в кабинете. Так сказать, в неформальной обстановке.
В скором времени низкий кофейный столик был уставлен различными блюдами, а вокруг него на полу лежали подушки. Прежде чем сесть, Малик обнял Зару и еще раз поцеловал ее.
— Зачем этот поцелуй? — спросила она, когда он выпустил ее из своих объятий.
— Его можно назвать приветственным поцелуем. Добро пожаловать на родину. Считай его американской традицией. — Взяв со стола льняную салфетку, Малик смахнул муку с носа Зары. — Существует также традиция целоваться после ужина, перед сном и утром, когда проснешься.
Она улыбнулась.
— Не слишком ли много традиционных поцелуев?
— На мой взгляд, могло бы быть и побольше. — Малик протянул руку, развязал фартук у Зары и отбросил его в сторону, потом расстегнул заколку на ее волосах.
Зара не сопротивлялась его прикосновениям. Малику показалось, девушка воспринимает их как должное и считает, что он имеет на это право. А если бы ей это не нравилось, сказала бы она об этом или продолжала терпеть? Малику не хотелось бы видеть Зару равнодушной. Ему нужна ее пылкость, страсть.
Почувствовав его волнение, Зара бросила на него вопрошающий взгляд.
— Тебя раздражает мое прикосновение? — спросил он заботливо.
Зара сверкнула глазами, не умея скрыть вспыхнувшего вдруг сладостного желания принадлежать этому мужчине.
— Вовсе нет.
— Но ты сказала бы мне, если бы оно тебя раздражало?
— Да. А разве мое возражение что-нибудь изменило бы?
— Оно изменило бы все, — ответил он, указывая на подушки. — Давай присядем. Расскажи мне, как прошел у тебя день.
Убрав с лица растрепавшиеся волосы, он посмотрела на стол, накрытый к ужину.
— Вот результат моего труда.