– Тебя завербовал полковник Остерман?
– Да, он лично занимался подготовкой русских агентов.
– Расскажи мне про свои отношения с ним.
– Хочешь знать, спала ли я с Карлом? Да, спала, это было одним из стандартных условий вербовки, так сказать, личная проверка на лояльность. А больше ничего между нами не было – я имею в виду никаких чувств, никаких эмоций. Просто служебные отношения…
– С каких это пор постель стала просто служебными отношениями?
– Не прикидывайся наивным, Ян, ты прекрасно знаешь, о чем я. Постель – это обычная практика и у нас, и у вас. Хотя иногда и не лишенная некоторой приятности…
Нина скорее угадала, чем увидела, как напряглось лицо ее бывшего мужа, как заходили желваки по его скулам.
– Перестань, Ян, – успокоила она его, – по-настоящему я тебе никогда не изменяла. Можешь считать, что Остерман силой заставил меня переспать с ним. В конце концов, я не спрашиваю, как ты провел эти шесть лет! Наверняка у тебя тоже были женщины, ведь так?
– Для меня были важны только две женщины в мире – моя дочь и моя мать, – сухо ответил Петерсен.
– Хорошо, Ян, я признаю свою вину, но того, что было, уже не вернешь, глупо жить прошлым. Когда я смогу увидеть Настю?
– Если мы придем к соглашению, то, возможно, сегодня же. Тебе не кажется, что ты должна сначала искупить свою вину пред родиной? Хотя бы частично?
– То есть перейти на службу в НКВД?
– Для начала – просто помочь нам.
– Ян, я – капитан абвера, ты – руководитель подпольной группы, мы находимся по разные стороны. В наших отношениях, как я понимаю, Настя – предмет торга. Если я не соглашусь сотрудничать с вами, то никогда ее и не увижу, правильно?
– Верно, так что выхода, Нина, у тебя нет. Или ты помогаешь нам, или никогда не увидишь дочь…
– Интересно, как ты объяснил ей мое отсутствие?
– Я сказал, что ты умерла.
– Ты жестокий человек, Ян, – с трудом произнесла Нина, сглатывая комок в горле.
– Ты ожидала чего-то другого? Чтобы я, к примеру, сказал, что мама нас бросила и пошла служить фашистам? Ты подумала, как мне и ей жить с этим? А так – умерла и умерла. Ну, так как, мы договоримся?
– Что конкретно ты хочешь?
– Самую малость, дорогая, всего лишь – где и когда немцы взорвут шлюзы канала Москва-Волга. Ты даешь мне информацию, а я разрешаю тебе увидеться с дочерью.
– Это нереально, Ян, – мотнула головой Нина. – Такие сведения являются строго охраняемыми, к ним имеет доступ весьма ограниченный круг лиц. Даже полковник Остерман, боюсь, не в силах мне помочь…
– А ты постарайся, голубушка, очень постарайся, ты же теперь можешь многое, не правда ли?