— Деньги нужны только живым. А мы с тобой давно похоронили друг друга. Не так ли? — Я смотрел на него не отрываясь. И видел, что он начинает бояться меня. Страх все больше овладевает его нутром.
— Ты думаешь, я обману тебя? Нет. Я действительно готов выкупить у тебя свою жизнь. Если речь о цене, говори, сколько?
— Ты не сможешь выполнить моих условий.
— Женя, ты наивен как ребенок. — Здесь Витек даже усмехнулся. — Я все могу! Только скажи, что ты от меня хочешь?!
— Если можешь все, воскреси Сашку и ее мать.
— Женя! — испуганно вытаращил на меня глаза Конопля. — Я их не убивал! Я клянусь тебе!
— Сашкина мать умерла в твоем зеленогорском особняке от инфаркта. А сама Сашка погибла от взрыва, который ты организовал в двух шагах отсюда.
— Я не хотел этого! Я не хотел, Женечка! — Конопля рванул в мою сторону чисто интуитивно, желая, может быть, поваляться у меня в ногах. А может, это была лишь попытка сбить меня с толку.
Особо не разбираясь, я нажал на спусковой крючок. Прозвучал выстрел. Пуля угодила Конопле в левое плечо, и его отбросило в сторону. В следующую секунду по цеху разнесся истошный вопль раненого зверя.
Истекая кровью, Витек Конопля полз ко мне. За ним тянулся широкий кровавый след. Я отступал по мере его приближения. Постепенно силы начали оставлять его. Тяжело дыша, он поднял на меня взгляд:
— Я все понял, Женя. Убей меня.
А мне правда не хотелось его убивать. Странная перемена чувств и желаний. Еще минуту назад я готов был разорвать его зубами, голыми руками переломить ему позвоночник. А теперь не мог найти в себе силы вторично нажать на спуск.
И еще. Мне было жаль его. Изломанного и растоптанного в сути своей.
— Сержант! — вскрикнул Конопля, напоминая, что когда-то был моим командиром. — Ты же не забыл! Контрольный! В голову! Давай!
…И раненые «духи» корчились тогда, в восемьдесят пятом, моля Аллаха, чтобы тот послал им смерть и избавление от земных мучений. Где же правда? Что гуманнее — послать пулю в голову или обречь на долгую мучительную смерть?
— Я… виноват… перед тобой… — уже еле шевелил языком Конопля, время от времени закатывая глаза. Кожа на его лице стала бледно-желтой, а губы побелели. — Так убей же меня. Прошу…
Гвардии капитан Кошевой говорил так:
— Убивая человека, вы целитесь не в него. Мушка совмещается с прорезью в прицельной планке, выбирая лишь точку поражения. И — никаких эмоций. Думайте о первой фаланге вашего указательного пальца, который плавно жмет на спусковой крючок.
Я вытянул перед собой руку, прицелился и видел теперь лишь «целик» в прорези прицела. Фигура истекающего кровью Конопли расплылась мягким фокусом и представлялась лишь размытым пятном. Рука пошла выше. От области груди к голове. Рыжая борода. Нос. Лоб. Нет, не лоб. Просто мутное светлое пятно, в которое нужно выстрелить…