— Вы мне поверите, но вас это нисколько не огорчит, — сказала миссис Тристрам.
— Ошибаетесь. Как раз наоборот. Меня это глубоко огорчит, но я вам не поверю. Дело в том, что у меня никогда не оставалось времени на чувства. Мне надо было делать дело, да так, чтобы меня самого почувствовали.
— Могу себе представить! Наверно, у вас это получалось грандиозно! Иногда!
— Да уж тут вы не ошибаетесь.
— Боюсь, когда вы в ярости, от вас лучше держаться подальше.
— Я не бываю в ярости.
— Ну, когда вы сердитесь или недовольны?
— Никогда не сержусь, а недовольным был так давно, что совершенно этого не помню.
— Не верю, — заявила миссис Тристрам. — Неужели вы никогда не сердитесь? Но человек не может время от времени не сердиться. И не такой уж вы хороший и не такой плохой, чтобы постоянно сдерживаться.
— Я выхожу из себя не чаще, чем раз в пять лет.
— Значит, момент близится, — сказала хозяйка дома. — Не пройдет и полугода с тех пор, как мы познакомились, и вы придете в бешенство.
— Вы намерены довести меня до этого?
— И не пожалею. Уж слишком спокойно вы ко всему относитесь. Меня это просто возмущает. К тому же вы слишком большой счастливчик. Вы живете, зная, что загодя оплатили все ваши удовольствия, вряд ли можно представить себе более завидную уверенность! Ведь у вас перед глазами не маячит час расплаты. Вы уже расплатились.
— Ну что ж, пожалуй, я и впрямь счастливый человек, — простодушно произнес Ньюмен.
— Вам безобразно везет.
— Повезло с медью, — сказал Ньюмен, — более или менее повезло с железными дорогами. А с нефтью я потерпел крах.
— До чего неаппетитно узнавать, как вы, американцы, наживаете деньги! Зато теперь перед вами весь мир. Можете спокойно наслаждаться жизнью.
— Да! Вероятно, у меня и правда все есть. Только надоело, что мне вечно тычут этим в глаза. Но кое-чего мне не хватает. Я — человек не слишком просвещенный.
— Ну, особой просвещенности от вас никто и не ждет, — ответила миссис Тристрам и, помолчав, добавила: — К тому же тут вы ошибаетесь.
— Как бы то ни было, я собираюсь жить в собственное удовольствие, — заметил Ньюмен. — Я неотесан, я даже образования не получил. Не знаю истории, ничего не понимаю в искусстве, не говорю на других языках, ничего не смыслю в разной ученой зауми. Но я и не дурак, так что к тому времени, как распрощаюсь с Европой, уж постараюсь кое-чему научиться. У меня почему-то сосет под ложечкой, вот здесь, а почему, понять не могу. Какая-то меня одолевает жажда, так и хочется за всем тянуться и все хватать.
— Браво! — воскликнула миссис Тристрам. — Прекрасно! Этакий варвар с Дикого Запада, простак, в полной наивности вступивший в жалкий изнеженный Старый Свет! Не успели оглядеться и уже готовы на него обрушиться!