— Почему ты мне этого сразу не сказал? — воскликнул Тристрам. — А я-то так старался войти к тебе в доверие!
— Все, что вы говорите, очень интересно, — заявила миссис Тристрам. — Приятно видеть человека, который знает, чего хочет.
— Я уже давно знаю, чего хочу, — продолжал Ньюмен. — Мне довольно рано стало ясно: лучшее, что можно иметь в нашей земной жизни, — красивая жена. Это главное, чего нужно добиваться, — самая большая победа. Когда я говорю «красивая», я имею в виду, что у нее должно быть все прекрасно, и душа, и манеры, не только лицо. Мечтать о такой спутнице никому не возбраняется. Каждый мужчина вправе иметь такую жену, если сможет. Для этого не надо родиться с какими-то особыми качествами, достаточно быть мужчиной. А тогда напряги всю свою волю, свои мозги и добивайся!
— Боюсь, женитьба для вас прежде всего вопрос тщеславия.
— Совершенно верно, — согласился Ньюмен. — Ведь если на мою жену будут обращать внимание и восхищаться ею, мне это будет чрезвычайно приятно!
— Ну вот! — воскликнула миссис Тристрам. — Называй после этого мужчин скромниками!
— Но самым большим ее поклонником всегда буду я!
— Я вижу, вас тянет к самому лучшему.
Ньюмен с минуту помолчал, а потом сказал:
— Честно говоря, да.
— И я полагаю, вы уже давно внимательно присматриваетесь ко всем встречным дамам?
— Да, присматриваюсь, если выпадает случай.
— И так и не увидели никого, кто бы вас удовлетворил?
— Нет, — не очень охотно ответил Ньюмен. — Должен честно признаться, ни одной, которая удовлетворила бы меня во всех смыслах.
— Вы напоминаете мне героев французских романтических поэтов, каких-нибудь Ролла и Фортуньо и прочих ненасытных джентльменов, кому ничто в мире не по вкусу. Однако я вижу, вы настроены серьезно, и мне хочется вам помочь.
— Кого это, черт возьми, дорогая, ты собираешься ему подсунуть? — вмешался Тристрам. — Хорошеньких девушек мы, слава Богу, знаем много, но прекрасные женщины встречаются не так уж часто.
— А что, если это будет иностранка? — осведомилась его супруга, обращаясь к Ньюмену, который откинулся в кресле, положил ноги на перила балкона и, засунув руки в карманы, глядел на звезды.
— Ирландок не предлагать, — заявил Тристрам.
Ньюмен немного подумал.
— Против иностранок я ничего не имею, — сказал он наконец. — У меня нет предрассудков.
— Ах, дорогой мой! В тебе нет и предусмотрительности! — воскликнул Тристрам. — Ты даже не представляешь себе, что за ужас эти иностранные дамы, особенно те, кого величают «замечательными»! Как бы, например, тебе понравилась прекрасная черкешенка с кинжалом за поясом?