— Почему вы в тот раз заговорили со мной в Salon Carré? — спросила она.
— Меня восхитила ваша картина.
— Но вы долго колебались.
— А я ничего не делаю очертя голову, — ответил Ньюмен.
— Да, я видела, что вы наблюдаете за мной. Но никак не думала, что вы со мной заговорите. А что буду расхаживать здесь с вами сегодня, мне и в голову не могло прийти. Чудеса, да и только!
— Все это вполне естественно, — заметил Ньюмен.
— О, прошу прощения, не для меня. Хоть я и кокетка, как вы меня назвали, но на публике с джентльменом еще не разгуливала. О чем думал мой отец, когда он согласился на сегодняшнюю нашу встречу?
— Верно, каялся в душе, что несправедливо вас подозревает, — ответил Ньюмен.
Мадемуазель Ноэми помолчала. Потом опустилась на диван.
— Итак, насчет тех пяти решено, — сказала она.
— Пять копий — ослепительно прекрасных, если у меня получится. Осталось выбрать еще одну. Не понравится ли вам одна из этих картин великого Рубенса — «Свадьба Марии Медичи»? Взгляните только, как она хороша.
— О да, она мне нравится, — сказал Ньюмен. — На ней и закончим.
— На ней и закончим? Хорошо, — засмеялась она, глядя на него. Потом вдруг поднялась и встала перед ним, постукивая ладонью о ладонь. — Не понимаю вас, — заявила она. — Не понимаю, как можно быть таким профаном.
— Не спорю, я — профан, — сказал Ньюмен и засунул руки в карманы.
— Но это же смешно! Какой я художник? Ведь я совсем не владею кистью!
— Как так?
— Да я малюю как курица лапой! Прямую линию не могу провести! Пока вы несколько дней назад не купили у меня картину, я не продала ни одной, — и, сообщая эту неожиданную новость, она продолжала улыбаться.
Ньюмен расхохотался.
— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил он.
— Потому что меня выводит из себя, когда умный человек делает такие промахи. Ведь мои картины — просто мазня!
— А та, что я купил?
— Та даже хуже, чем другие.
— Ну и пусть, — сказал Ньюмен. — А мне она все равно нравится.
Мадемуазель Ноэми покосилась на него.
— Очень мило с вашей стороны, — проговорила она. — Но мой долг предупредить вас, пока вы не сделали следующий шаг. Поймите, выполнить этот ваш заказ невозможно. За кого вы меня принимаете? Да с такой работой и десять художников не справятся. Вы выбираете в Лувре шесть самых сложных картин и ждете, что я сделаю с них копии. Будто мне предстоит подшить дюжину носовых платков. Я просто хотела посмотреть, как далеко вы зайдете.
Ньюмен слушал молодую француженку в некоторой растерянности. Несмотря на дурацкий промах, за который его сейчас распекали, он был далеко не простак, и у него возникли сильные подозрения, что неожиданно пустившаяся в откровения мадемуазель Ноэми, по сути дела, была не более честна, чем если бы она предоставила ему заблуждаться. Она затеяла какую-то игру; она не просто сожалела о его эстетической, с позволения сказать, девственности. Что она надеялась выиграть? Ставки были высоки и риск велик; а значит, и куш должен быть соответствующий. Но, даже допуская баснословный выигрыш, Ньюмен не мог удержаться от восхищения перед отвагой своей собеседницы. Одной рукой она отвергала то, что могла бы заработать другой, — весьма крупную сумму денег.