Не откладывая дела в долгий ящик, я решил начать процесс добычи информации и перешел к первому этапу — знакомству. Привлек внимание спасенного, ткнул пальцем себя в грудь и представился:
— Ник.
Когда я указал на собеседника, он сказал:
— Дишур.
— Очень приятно, — улыбнулся я. — Продолжаем разговор.
Используя жесты, я попытался поинтересоваться, далеко ли отсюда обитаемые города, но Дишур внезапно расширил глаза, уставившись на что-то позади меня. Моя реакция была вполне адекватной — я выхватил кинжал и метнулся в сторону, в прыжке разворачиваясь лицом к неведомой опасности. Но на меня никто нападать не собирался, и вообще, в пещере кроме нас двоих не наблюдалось ни одной живой души, поэтому, спрятав клинок, я расслабился и недовольно поинтересовался:
— Ну и что тебе померещилось?
Дишур поглядел на меня и показал на что-то у противоположной стены. Я оглядел завернутые в паутину останки, свой рюкзак, охапку хвороста и непонимающе уставился на мужика. Тот снова указал на нечто, сопроводив движение руки непонятной фразой. Видя, что я все еще не понимаю, Дишур тяжело поднялся, уже сам, без моей помощи, пошатываясь, доковылял к тому месту, которое его заинтересовало и, нагнувшись, вытащил из моего рюкзака двуручный меч. Оружие оказалось тяжеловато, поэтому не до конца восстановивший силы спасенный рухнул на колени.
Нетрудно догадаться, что все слова, которые он произнес в следующий момент, были матерными. Не желая упускать прекрасную возможность, я постарался повторить его фразу, причем с весьма задумчивым выражением лица. Зачем? Да просто потому, что уже давно заметил — нецензурщина в устах иностранца, произнесенная с ужасным акцентом, иногда не к месту, заставляет подавляющее большинство собеседников улыбнуться. А именно эта реакция впоследствии может обеспечить большее доверие, снисходительность, готовность сопереживать и многое другое (зависит от характера поддерживающего разговор местного), способное пойти только на пользу. Разумеется, это работает в тех случаях, если речь идет про общение в неформальной обстановке, так как маты на светском рауте могут сыграть не в пользу их озвучившего.
Прием подействовал, Дишур усмехнулся, а когда я подошел, поглядел на меня уже безо всякой настороженности, которая маячила в его глазах все это время. Показав на меч в своих руках, он что-то спросил у меня, но я развел руками:
— Не понимаю. Но если ты хочешь сказать, что это твой меч и я должен его вернуть — обломись, любезный! Во-первых, этот клинок явно тебе не принадлежал — уж больно ты мелок для него, а во-вторых, свои трофеи я первым встречным раздавать не собираюсь.