Нет, разумеется, оставалась надежда, что хозяин отзовёт, но ведь танцевали абсолютно все торхи. И некоторые, что, как женщину, радовало, двигались хуже меня. Меня хотя бы парным танцам учили, я оттуда некоторые движения беру.
Пояс всё же развязала, постаралась красиво бросить на пол. Но это всё, я унижаться перед этими араргцами не стану, будь они хоть трижды важными персонами. Перед хозяином что и как угодно сняла бы, но только для него одного. И даже станцевала — не страшно, если не получится. А перед этими…
Бросила взгляд на хозяина: ему не нравится, морщится, поводя пальцем по ножке бокала. Так заберите меня отсюда, мой норн, или по закону не положено?
Торхи разбрелись по залу, подковой выстроившись вдоль стола, причудливо изгибаясь, словно девицы лёгкого поведения. Не все — некоторые, как я, предпочитали танцевать, а не потворствовать чужим страстям.
Но я ошиблась — это не бордель, никто не позволил себе больше, чем игры с длиной юбки.
Музыка постепенно проникла в кровь, выстраивая последовательность движений.
— Эй, а тебе персональное приглашение нужно? — грубый окрик вывел меня из состояния глубокой задумчивости.
Оглядевшись, поняла, что осталась одна. Музыка смолкла, а торхи разносили вино. Я присоединилась к ним, стараясь игнорировать шуточки.
До хозяина оставалось не так далеко, всё бы благополучно закончилось, если бы я не оскорбила министра. И не опрокинула на него бокал вина. Нет, у меня и в мыслях не было, всё само собой получилось…Виной всему его тост: «За то, чтобы нашу постель ежедневно согревала какая-нибудь иноземная шлюшка с хорошенькой мордочкой и упругой попкой» и окрик свой торхе: «Эй, ленивая тварь, иди, покажи, что ты не хуже танцовщиц мамаши Сордер».
Когда эта девушка, лет на пять младше меня, покорно начала раздеваться под какую-то мелодию и аккомпанемент возобновившейся светской беседы, смущаясь, краснея, вперив взгляд в пол, но не решаясь ослушаться, я не выдержала и со словами: «Чтоб вам на её месте оказаться, благородному ангерскому ублюдку!» плеснула ему в лицо вино.
Едва успела отскочить, увернувшись от запущенной в меня побагровевшим министром бутылки.
— Да как ты смеешь, подстилка безродная! На дыбе сдохнешь! — шипел сеньор Саварш, вытирая вино носовым платком.
Я попятилась и наткнулась на хозяина. Его пальцы больно впились в мои плечи.
Пощёчина обожгла щёку, такая сильная, что я даже вскрикнула.
— Не беспокойтесь, она своё получит, — холодным бесстрастным голосом заверил разгневанного норна хозяин и за шкирку выволок меня вон.
Остановился в холодной галерее с видом на сад и встряхнул за плечи: