Разумеется, не могло быть и речи, чтобы виконт присутствовал на дне рождения Рагнара. Я написала письмо с извинениями, заверила норину Мирабель, что всё хорошо, и отправила на гридорский адрес. Догадываюсь, что оно её не обрадует, особенно то, что норн у меня, что его чуть не убили, но ничего не могу поделать, она должна знать.
Откладывала тяжёлый разговор со дня на день, не желая разрушать его иллюзии. Оказывается импари стать легче, чем объясниться. А всё потому, что я переживаю за него, что он не чужой, что я привыкла к нему и теперь остро чувствую его боль. Тогда, в марте, чувствовала.
Наконец решилась: что толку тянуть и ещё больше привязывать к себе?
Был июль месяц, и тёплый ветер колыхал занавески гостиничного номера, куда, оправившись, перебрался виконт: он не желал стеснять меня.
Виконт сидел и смотрел, как я читаю письмо из Арарга. Адресованное ему письмо от супруги. А я не могла сосредоточиться под его взглядом, он сам был для меня, как кинжал — в нём столько нежности и любви.
Протянул руку и коснулся моих волос. Улыбается.
Норина Мирабель, вот, не улыбается. Она ведь не только ему письма писала: одно было предназначено мне. Последнее-то и подтолкнуло меня расставить все точки. Да и некуда было тянуть: завтра мы уезжали.
— Как вы себя чувствуете? — отложила письмо и посмотрела на него.
— Ты же знаешь, если ты рядом, мне всегда хорошо, любимая моя кеварийка.
Он привлёк меня к себе и поцеловал.
— Вот об этом я и хотела поговорить, — машинально поправила его растрепавшиеся волосы. — Чтобы снова не быть предательницей. Вы ведь ждёте, что я вернусь с вами в Арарг, мой норн?
— Сашер, — поправил виконт. — Да, мы же договорились, что завтра выезжаем, ты даже вещи собрала. Что-то изменилось?
Тяжело говорить такое человеку, сидя у него на коленях, тому, кто бережно целует твои руки, лицо. Тяжело говорить человеку, с которым этой ночью делила постель. Она ведь ещё хранила тепло наших тел… Человеку, который дарил тебе наслаждение.
— Сашер, — с трудом заставляю себя назвать его по имени, а потом решаю, что лучше по фамилии, — виконт Тиадей, я не вернусь. И завтра можете меня не ждать. Как и обещала, я приеду навестить Рагнара, с вашего позволения побуду с ним пару месяцев, но к вам не вернусь. Не стану вашей женой. И любовницей тоже. Эта ночь была последней.
— Иалей…
В глазах — непонимание. Стараюсь не смотреть в них, встаю и продолжаю:
— Так будет лучше.
— Почему? Что я сделал не так, скажи? — он встал вслед за мной, попытался обнять — я не позволила. — Ты будешь жить отдельно, я ни словом не обмолвлюсь о женитьбе… Всё будет, как ты пожелаешь. Иалей, что произошло, ведь ещё пару часов назад мне казалось… Не простила?