Начштаба помахал Ганцыреву рукой:
— Эй, садись! Наши наступают!
Николай вскочил на передок:
— Мне к своим бы надо.
— В Глазове встретишься. Ваш полк севернее, за линией железной дороги.
В ближайшей деревне штаб и обоз остановились. К вечеру появился полковой комиссар, загорелый, ясноглазый, кожанка нараспашку.
Николай представился, повторил рассказ о себе.
— Так-так. Помначразведки? Коммунист? Выдать обмундирование, оружие! Поедешь со мной. Кстати, с лошадью умеешь обращаться?
Николай смущенно признался, что никогда верхом на коне не ездил, и промолчал, что боится лошадей.
— Ерунда. Научишься. Десять минут на экипировку.
В сумерках комиссар полка и Николай трусили по дороге на восток. Впереди за леском слышалась с небольшими перерывами пулеметная и винтовочная трескотня, изредка раскатисто гремело.
У лесочка спешились, сошли с дороги, сдали лошадей красноармейцу.
— Так вот, Ганцырев, временно возглавишь третий батальон.
Прячась за можжевеловыми кустами, прижимаясь на открытом месте к траве, они доползли до передовой цепи, лежавшей в окопчиках.
— Товарищи! — крикнул комиссар. — Это — Николай Ганцырев, ваш командир. Прошу любить и жаловать, беспрекословно по-революционному выполнять его приказы. Передайте по цепочке! На заре, после артиллерийского боя, наступаем. Желаю успеха.
Комиссар исчез.
Визжали пули. Белые таились саженях в ста за гребешком увала.
Николай пополз вдоль линии окопов, знакомясь с красноармейцами, интересуясь количеством боеприпасов, настроением.
На рассвете, когда за увалом едва заалел горизонт, с флангов ударили наши орудия. Рвали с треском воздух шестидюймовки и вдруг замолчали. Со стороны донеслось «Урра‑а‑а!»
Николая точно на крыльях подняло с земли. Размахивая револьвером, он во все горло заорал: «Вперед, урра!» Красноармейцы четырьмя шеренгами бросились за своим командиром.
В эту минуту он думал только о том, чтобы взобраться на откос, откуда беспорядочно, неуверенно стреляли. Ноги сами несли его вперед. На восток волной катилось громовое «Ур‑ра‑а!»
Войска Третьей армии, пополненные свежими силами рабочих и комсомольцев, гнали Колчака к Перми. Южнее, на отдельных участках фронта, колчаковцы, цепляясь за каждую деревню, бешено оборонялись, иногда пытаясь наступать.
Белые с трех сторон сжали городок Урем. Полк красных под пулеметным огнем был вынужден спешно отойти на правый берег речки. Арьергардная рота, в которой командовал взводом Донька, оказалась отрезанной от своих. Переправиться под градом пуль не удалось. Красноармейцы заскочили в пустовавшую школу, забаррикадировались партами.