— Если вы не уходите, — сказал он почти сурово, — я, возможно, задам вам вопросы, о которых могу потом пожалеть. Известно, что дареному коню в зубы не смотрят, а мы, конечно, используем доход, который получим от вас.
— Что за вопросы?
— Ну, зачем вы здесь? Убедиться, что Мария не наделает глупостей и не зайдет дальше, чем нужно, в своих отношениях с Эганом?
Я не ожидала такой грубости и ответила:
— Вы считаете, что я могу предотвратить это?
— Тогда зачем же вы здесь?
— А вы спрашиваете об этом и других своих гостей?
Надо отдать ему справедливость, он покраснел.
— Но они не остаются на все лето. Они проводят здесь одну ночь и уезжают.
— Но даже без Марии я собиралась приехать этим летом во Францию. Писать картины.
Он посмотрел на меня из-под бровей:
— Так вы художница?
— Пытаюсь ей стать.
Он коротко засмеялся:
— Это объясняет ваш интерес к «Ферме». Только художник может в ней что-то разглядеть.
Я почувствовала странное желание быть с ним честной:
— Но, кроме того, тетушка Марии попросила меня присматривать за ней. Мария очень молода. Ей может потребоваться помощь, чтобы разобраться в собственных чувствах.
— Кто-то, кто может распознать охотника за приданым немного раньше, чем это сделает сама Мария?
— А разве это не будет благом для нее, если только такой охотник существует на самом деле?
— Керри! — Это была Мария, которая махала мне с другой стороны бассейна. — Будете завтракать?
— Сейчас иду!
Я встретилась с Конором глазами, и он сказал:
— Идите, ешьте свой завтрак. Вам не стоило приезжать сюда. Но теперь, когда вы здесь, уже поздно. Она влюблена, и с этим ничего поделать нельзя. — И он повернулся ко мне спиной, что означало окончание разговора.
Стол, за которым сидела Мария, был уставлен чашечками и графинами, а в корзинке лежали маленькие хлебцы и булочки. Благоухание всего этого напомнило мне, что я голодна.
— Так он говорил с вами, — сказала Мария, наливая кофе. — Вы должны чувствовать себя польщенной. Со мной он ограничивается только двумя словами: «да» и «нет».
Я не вовремя вспомнила о том автомобиле, который пытался сбить нас с дороги прошлой ночью. Какой-то пьяный, или лихач, или кто-то хотел напугать нас и заставить уехать? Конор? Я спросила:
— Можешь ли ты представить себе причину, по которой Конор не хотел бы нашего пребывания в отеле? Он же сам сказал, что заинтересован в том доходе, который он получит от нас.
Она пожала плечами:
— А вдруг он белый работорговец? И боится, что мы увидим слишком много.
— А мадемуазель Софи — глава шайки.
Она захихикала.
— А если серьезно, Мария? Ты почувствовала в прошлом году, что кто-то не хочет, чтобы ты была здесь?