Толик достал сигарету и, развалившись на одной из куч, сказал:
— Что и говорить — работа почётная. Сжигать книги — такое не каждому доверишь — только комсомольцам, и то лишь самым достойным. Все уяснили, что дело ответственное?
— Уж мы-то уяснили, справимся!
— Это хорошо, — похвалил нас Толик. — А не забыли о том, что даже маленькая работа начинается с большого перекура?
— Никак нет! Это мы знаем точно!
— Вот, молодцы! Тогда вперёд!
Мы немедля последовали примеру старшего и, растянувшись на других кучах, задымили сигаретами.
Пока полным ходом шёл перекур, мы не спеша листали книжки, которые нам предстояло ликвидировать. Их текст был полностью недоступен для понимания — сплошная арабская вязь, но наличие фотографий помогло быстро разобраться, в чём эти, с виду безобидные создания, так сильно провинились. Книжки были хорошо иллюстрированы фотографиями, и в центре каждой сиял в улыбке один и тот же человек — Тараки — бывший премьер-министр Афганистана. Собственно тут находилось три разных книжки, тиражи которых, соответственно, и слагали эти три, приговорённые к ликвидации, бумажные кучи. Судя по фотографиям, во всех них речь шла об одном и том же: как Тараки занимался бурной политической деятельностью, с какими важными персонами встречался и вёл переговоры.
— Ну и дела! А нам-то лапшу вешали, — Тараки — наш чувак! Что они с Брежневым — такие кореша, что дальше некуда! Что из-за него нам Амина пришлось завалить, — обсуждали мы меж собой личность бывшего лидера. — А нахрена тогда его книги понадобилось палить? Получается, что и Тараки — тоже душман!
Перекур закончился, и мы, раздевшись по пояс, принялись за дело.
Вначале мы наивно полагали, что сжечь книжки — дело пустяковое: стоит лишь поднести спичку, как нужный процесс дальше пойдёт самостоятельно. Но на поверке всё оказалось значительно сложней. Книжки гореть упорно не хотели: без нашего постоянного вмешательства огонь сразу же затухал. Чтобы поддержать пламя, мы стали отдирать от книг переплёт. Однако и так дело не пошло: прогорали только наружные листики да края, а середина так и оставалась нетронутой. Тогда мы стали раздирать книжки на части. Костёрчик сразу оживился. Листочки весело сгорали и чёрными хлопьями улетали вверх. Они непрерывно кружили в воздухе и сыпались нам на голову, спину и плечи, и поэтому нам пришлось снова полностью одеться.
Но скоро руки устали рвать добротный переплёт. Вдобавок к этому ещё приходилось постоянно ворошить костёрчик палкой.
— Нет, — решил Лобачёв, — так мы возиться будем долго. Сколько их жгём, а кучи не уменьшаются. Быстрее будет зарыть их в землю.