От него сильно пахло спиртным. Даруев отстранился и несколько долгих мгновений молчал, осознавая услышанное.
– О чем ты? – спросил наконец.
Алексеич, наверное, что-то уловил в его голосе, потому что пьяно подмигнул и ответил, шутовски приложив ладонь к голове, будто честь отдавал:
– Да я могила, Геннадий Константинович! Мне разве больше всех надо?
– Я просто не понял ничего, – осклабился Даруев. – Кто готовил? Кого готовил?
– Рябова этого.
– Ну!
– Да ладно вам, Геннадий Константинович…
– Ты уж говори, чтоб я знал.
– А то вы не знаете!
– Не знаю.
– Не может быть! – не поверил Алексеич.
– Клянусь!
Инструктор все еще не верил.
– Что-то, что с Рябовым связано, да? – пришел ему на помощь Даруев.
– Да.
– Он что-то говорил тебе?
– В общем, да.
Алексеич не мог понять, шутит его собеседник или говорит серьезно.
– Я ведь совсем немного о нем знаю, – сказал Даруев. – Другие люди им занимались, не я. Так что там было?
Алексеич поверил наконец и сказал, понизив голос до шепота:
– Два дня назад это открылось, Геннадий Константинович. Рябов пришел на занятия, а у меня журнал лежал на столе, а на обложке – фотография…
Алексеич перевел дух, все еще переживая.
– Он снимок увидел и в лице даже вроде изменился. «Кто это?» – спрашивает. Я назвал. Говорю: «Знакомый твой, что ли?» Пошутить решил, в общем. А он мне отвечает безо всяких шуток: «Я этого человека должен был убить, да что-то сорвалось, мол, и все отменили».
Даруев слушал инструктора с каменным выражением лица.
– Вот тогда я и догадался, что это какая-то особенная птица.
– Так кто он?
– Кто? – не понял Алексеич.
– Тот человек, которого Рябов должен был убить.
Вместо ответа инструктор достал из папки журнал и положил его на стол. С обложки на Даруева смотрел Горбачев. Даруев потемнел лицом.
– Надо же! – сказал Алексеич и даже покачал головой.
Он привык ко всяким неожиданностям, которые случались с ним на работе, но такое вот никак не укладывалось в его голове.
– Ты не врешь? – спросил Даруев.
– Я?! – вскинулся инструктор и захлебнулся от мысли о том, что ему не верят.
– Кто может подтвердить, что все так и было? Что ты не выдумал этот разговор.
– Никто, – растерялся Алексеич.
– Что – не было свидетелей?
– Нет.
– Никого?
– Нет! – сказал Алексеич, страдая.
Он чувствовал, что попал в какую-то неприятную историю. Чертов Рябов!
В следующий миг Даруев резко вскинул руку с маузером и выстрелил инструктору в лицо. Тот опрокинулся навзничь, перевернув табурет. Даруев аккуратно вытер отпечатки пальцев на маузере, вложил оружие в руку убитого им человека. Лицо Алексеича от следов пороховой гари казалось рябым.