Она положила руку мне на плечо.
— Я верю вам, Стюарт. С тех пор, как вы здесь, я, кажется, совершенно изменила свое прежнее мнение о вас. И это удивительно, так как обычно мое первое впечатление никогда не меняется.
— Очень рад, что составляю исключение, — сказал я.
— Я тоже очень рада за Морица, что у него есть друг. О Морице я и хотела с вами поговорить. Боюсь, что он попал в плохую компанию. Его что-то тревожит, и потому он так страшно изменился за последние месяцы. Возможно, всему виной его денежные дела: я знаю, он крупно играл на скачках. Но, кажется, у него есть и какая-то другая забота. Кроме вас, у меня никого нет, с кем я могла бы об этом поговорить, — сказала она печально. — Вы наш ближайший родственник, и у вас большой опыт в жизни. Вы знаете, какие искушения могут встретиться на пути у молодого человека в его возрасте. Я хотела бы, чтобы вы ему помогли. Каковы бы ни были его недостатки, он все же сын нашей дорогой Алисы. Если тут только денежный вопрос, то мы могли бы совместными усилиями уладить его. Но мне не хочется самой его расспрашивать. От вас он примет это как-то легче.
Мне стало жаль бедную женщину. Мориц был ей, по-видимому, дорог, и хотя я достоверно знал, что этот молодой бандит собирается меня убить, мне не хотелось прибавлять еще одну горестную складку на ее лице. Она, видимо, и без того состарилась от забот.
— Даю вам слово, — сказал я просто, — что сделаю все от меня зависящее, чтобы оградить Морица от беды.
Она едва заметно, но очень искренне улыбнулась мне в знак благодарности.
— Спасибо, Стюарт, я жалею, что так плохо судила о вас.
Она поднялась и направилась в дом. Играющие уже собрались на площадке. Мисс Йорк сделала мне знак ракеткой.
— Мы ждем от вас обещанных аплодисментов, мистер Норскотт.
— Весь корт будет ими оглашен, — ответил я.
— Отлично! А вот и леди Бараделль пришла вам помогать.
Даже если бы я хотел улизнуть, было слишком поздно: леди Бараделль направлялась прямо ко мне.
Обмахиваясь большим пальмовым листом, она села на стул, на котором только что сидела тетя Мэри.
— Стюарт, — сказала она, когда все играющие разместились на площадке. — Я хотела бы знать, что вы думаете обо мне?
— В настоящую минуту думаю, что вы самая прекрасная женщина в Суффольке.
Она засмеялась, искоса взглянув на меня удивительными золотистыми глазами.
— Кажется, я была немного истерична в прошлую ночь, — сказала она нежно. — Но вы, Стюарт, чересчур жестоки. Есть разные способы для сообщения дурных вестей. Кто она?
Я колебался одну секунду.
— Не знаю, поверите ли вы мне, если я скажу вам правду?