– Сделай кому-нибудь лишнюю стрелу за меня.
– Да тут не одна получится…
– Ну, значит, не одну.
Вот так, знай наших!
Слава была на днях перекована, все остальное в хорошем состоянии, я к походу готова.
Утро выхода выдалось солнечным и предвещало жаркий денек, какие бывают только в июле. На сей раз собирать меня просто некому, потому проверка оружия, конской и собственной амуниции была на моей совести, если что не так, спросить не с кого. Я в очередной раз оценила, как просто быть ведомой. Вятич уже давно критически оглядел бы все мои старания, над чем-то посмеялся, что-то поправил молча, что-то просто подсказал.
Но сейчас я сама себе хозяйка, а потому одна-одинешенька, даже Тишаня вон со своими дружинниками, обо мне и не вспоминает. Тоже мне, боевой товарищ, как грабить меня на лесной дороге, так пожалуйста, а поинтересоваться, мол, не нужно ли вам, Настасья Федоровна, чего-нибудь, так фиг тебе!
Ладно-ладно, вот совершу подвиг самостоятельно, будете знать. Последовал вздох и Анеино «Во дурища!». Но даже это не порадовало, мои друзья так далеко… О том, что Вятич далеко не просто друг, старалась не думать, потому что мысль о возможном соблазнении моего Вятича какой-нибудь упитанной немочкой была невыносимой.
И тосковать себе тоже не позволяла, голова должна быть ясной, а характер твердым. Я тоже чего-то стою, и даже куда больше этих домохозяек с пухлыми щечками. Хотя я знакома с тем, как из-за глазок и губок рушилось даже боевое братство. За примерами далеко ходить не надо, Тишаня, как выловил свою Илицу, о том, кто его учил уму-разуму и не вспоминал, наведывался изредка, и все. А Лушка? Она же просто променяла меня и наши благородные цели на круглые глаза своего Биргера. Если бы не захотела, шиш мою сестрицу даже Биргер заставил бы остаться у него. Предатели… вам бы все амуры, лямуры… а с врагами Руси я одна биться должна, что ли?! Я, между прочим, когда в князя Романа влюбилась, воевать не перестала, даже наоборот.
Решив, что являю собой пример остальным в плане выполнения гражданского долга, несколько успокоилась, хотя это спокойствие сильно отдавало мстительностью. И конечно, заботы со стороны не прибавило, все нужно делать самой, и убедить князя взять меня в дружину тоже. Александр Ярославич очень твердо определил, кого возьмет с собой, я в эту компанию входить не могла по определению, потому как относилась к дамской части Новгорода и была обязана служить молебны и лить слезы в ожидании возвращения дружины. А если я не хочу? Да кто меня спрашивать будет!
Пусть только попробует не взять! Я вам не тихая боярышня и даже не Лушка, я за себя и постоять могу.