Помянув ругательством всех родичей шведа разом, Савва раскрутил секиру так, что противник даже приблизиться к нему не смог. Тут на глаза русичу попался столб, на котором держался шатер. Стало уже не до шведа, отмахнувшись от наседавшего оруженосца, как от надоедливой мухи, и даже не заметив, что тот уже лежит с порубленной шеей, Савва врезал по столбу со всей силой, на какую был способен. Шатер зашатался, но пока устоял. Следующий удар разнес столб в щепки. Глядя на рухнувший золоченый шатер и прорубающего себе огромной секирой из-под него дорогу Савву, князь довольно смеялся. Хотя все шведы и понимали, что в шатре давно никого нет, но само падение такого приметного знака власти вызвало в их рядах переполох и очень помогло русичам.
Мне на глаза попался Тишаня, то ли под ним убили лошадь, то ли еще что, но парень бился пешим. Не слишком умея владеть мечом, он, как и я в своем первом бою под Рязанью, применял собственные методы. Кажется, меч для богатыря даже был помехой, зато подхваченный чей-то обломок копья вполне пригодился. Я расхохоталась, увидев, как Тишаня схватил чью-то лошадь за ногу и дернул с такой силой, что лошадь рухнула, подминая под себя всадника. Но парню было уже не до них, для начала он, подобравшись сзади, вывернул рыцарю в латах руку с мечом так, что, видно, сломал сустав, а потом этого же рыцаря, поднатужившись, поднял и швырнул в толпу шведов. Снаряд получился хороший, лежать осталось немало.
Я вспомнила свои достижения в практике ведения боя, но калечить лошадей жаль, да и было их мало, а вот калечить шведов нам не мешал никто. Не сговариваясь, мы с Тишаней стали действовать на пару. Я принимала бой с каким-нибудь рыцарем, а мой собрат по оружию просто обрушивал удар на голову моего противника сзади. Выдержавших такое двойное нападение не нашлось. А уж когда в руки Тишани попал здоровенный топор кого-то из пострадавших новгородцев…
– Шнеки иди рубить, шнеки!
Парень кивнул, исчезая в круговерти боя. Проследить за ним удалось недалеко, отвлекли, но я успела заметить, как по пути к шнекам Тишаня легко снес башку кому-то из шведов и побежал дальше.
Каждый из новгородцев, ладожан и пришедших им на помощь бился, забыв о самом себе, сразу с несколькими. Рядом с князем орудовал своей секирой Сбыслав Якунович. Ох и многим врагам досталось от его боевого топора! Секира в бою против закованного в броню воинства оказалась в самый раз. Там, где с доспехами меч не справлялся, огромный боевой топор в сильных руках разбивал латы хотя и не с первого раза, но уверенно. Каждый порушенный швед вызывал крик радости у Сбыслава, он уже давно перестал вести счет сбитым с коней и оглушенным противникам. Те, кого недобил Сбыслав, попадали под удары пеших воинов. Новгородцы с удовольствием обрушивали на закованных в железо и не способных без посторонней помощи подняться рыцарей свои секиры, били их чем могли. И сами с успехом стаскивали шведов с коней, зацепив загнутыми концами секир, а потом добивали свалившихся уже на земле.