Вот что поразило ее в Тернове. Илья шел навстречу смертельной опасности с холодной решимостью, но в отношении гибридов, сервов, людей он не испытывал злобы. Он воспринимал их как данность, такими, какие они есть.
Почему?
Катя не знала ответа. Душа Тернова была для нее полной загадкой и одновременно магнитом, который тянул к себе, заставляя за несколько секунд прожить всю гамму чувств, от предвкушения безоблачного счастья, до глубокого отчаяния…
И он ушел своей дорогой, даже не захотел проститься…
Горечь становилась все сильнее. «Я безразлична ему? Или Дайл надавил на Илью, заставил его уехать до рассвета?»
Мир необратимо менялся в эти мгновения, словно вся прошлая жизнь отдалилась, подернулась дымкой, за которую, быть может, уже и не заглянешь, не вернешься туда, где так тщательно оберегала себя от опрометчивых поступков, прислушивалась к голосу разума, позволяя лишь светлым эмоциям касаться души, влиять на поступки.
Громко хлопнула дверь.
Дайл подошел к машине, протянул ей крохотный кодон на тонкой цепочке.
– «Гессель» не выдержит. Возьми второй «Кугуар» из гаража, – он был мрачен. – Экипировка, оружие – все в грузовом отсеке.
Катя смахнула слезу, дрожащими пальцами взяла кодон активации.
– Я еду одна!
– Катенька, ты совершаешь ошибку!
– Но это мое решение! – Она спрыгнула с высокой подножки «Гесселя». – Дай мне совершить мои собственные ошибки, отец! Иначе я больше никогда сюда не вернусь!
Отец… Слово обожгло, на миг лишило сил, ведь она никогда не называла его иначе, как «Дайл»…
Катя уже открыла ворота, завела двигатель «Кугуара».
Он не решился встать на ее пути. Однажды Дайл совершил подобное, и это стоило двух лет разлуки, полного отчуждения.
Она отчаянно хотела жить.
Жить, любить, совершать ошибки.
Быть человеком.
Езжай… – он махнул рукой и отвернулся, не в силах смотреть вслед удаляющемуся «Кугуару».
* * *
Стек оказался абсолютно прав. За полтора часа «Кугуар» преодолел около сотни километров, и на пути не встретилось серьезных опасностей.
– Как в старые добрые времена, – произнес Пилигрим. – Помнится, весь путь до «Европы» занимал пять-шесть часов.
– Помолчал бы, накличешь беды, – недовольно отозвался Вандал.
Стек дремал. Тернов же никак не мог расслабиться. При отключенных имплантах его снедало постоянное чувство тревоги, словно он ослеп и оглох.
Бороться с неприятными ощущениями приходилось постоянно. Раньше Илья особо не задумывался, насколько серьезные и, как казалось сейчас – необратимые изменения психики вызвала «избыточная» имплантация.
Полученный от Стека расширитель сознания он подключил к стандартному гнезду основного импланта, но особого эффекта не ощутил. Функции микрочипа позволяли сканировать сферу радиусом в десять метров, поддерживать связь в рамках локальной сети группы и не более того.