— Тебе известен мой девиз: «Любовь — это секс!». Только написанный с орфографическими ошибками.
— Ну, Гарсиа! — Флинг захохотала, и тут же берег ответил эхом: это переливисто засвистели, раздув красные зобы, хвастливые птицы-фрегаты.
— Вот видишь, что ты наделал! Я переполошила всех птиц.
— Только птиц-самцов. Пусть привыкают к тому, что ты проделываешь это со всеми мужчинами, к какому бы виду животных они ни принадлежали.
Безупречно миниатюрные ноздри Флинг дрогнули, и она опустила ресницы на высокие скулы. Гарсиа готов был побожиться, что каждое животное на этом острове, где «каждой твари по паре», сейчас тянется к Флинг. Впрочем, животные наверняка ценят красоту и доброту не меньше, чем люди.
Гарсиа спрятал волосы девушки под влажный шиньон.
— У тебя ровно две минуты, чтобы занять место на площадке, — заорал Маркс. Под «площадкой» понималось то место в море, где вода доходит до колен.
— Секунду, Маркс, и мы готовы, — крикнул Гарсиа, нанося последний мазок. Она поистине была произведением искусства. Умереть и не встать — то, о чем она всегда его просила. Он подал Флинг белый, расшитый жемчугом «готтекский» купальник и поднял полотенце, чтобы она могла быстренько переодеться. Это был не костюм для плаванья, это было тоже произведение искусства — с шестью нитками жемчуга, свисающими с лямки, которая надевается на шею. В этом костюме определенно нельзя проплыть олимпийскую дистанцию, он — явление чистой моды. Единственные места, где можно было бы его надеть, — это окрестности бассейна в Палм-Спрингсе, Беверли-Хиллз или Акапулько.
— Эй, долго вы будете копаться? — Маркс, не выдержав, сам шел к ним с ожерельем от Дэвида Уэбба в руках. Он застегнул этот воротничок из трех ниток жемчужин южных морей и кристаллом горного хрусталя в центре на гибкой шее Флинг. Это был своеобразный гимн тому скалистому, экзотическому пейзажу с чудовищными зубцами, вырвавшимися из моря, на фоне которого ей предстояло сниматься.
Уже у воды Гарсиа нанес золотую пудру на ее высокие скулы и плечи, чтобы лучше поймать на них свет солнца. А Маркс водрузил на голову Флинг жемчужную восьмизубчатую корону. Флинг с поднятым вверх позолоченным эквадорским зеркалом в руке была похожа на Статую Свободы, сбежавшую в южные широты. Облака разошлись, солнце вспыхнуло, и манекенщица и вправду превратилась в Богиню Солнца, возникшую в океане, на самом экваторе, в центре земли, который вобрал в себя все ее тепло и загадочность планеты.
— Волшебное мгновение! — вскричал Маркс. Они все только что стали очевидцами и свидетелями чудесной метаморфозы и засняли еще один грандиозный кадр.