13. Меня разбудили глубокой ночью, часа в два. Мне сообщили по рации, чтобы я просто вышел к парадному входу гостиницы — там меня ждет транспорт. Когда я вышел, меня встретили несколько ребят в военной форме и сопроводили к бронированной БМП. В отличие от берлинских морпехов, они не сияли радостными улыбками. Увы! Некоторые из них даже были перевязаны. У одного даже — голова. Всего их было человек шесть, и мы, погрузившись, отправились. Дорога была недолгая, а разговора не было никакого. Довезши меня до места, ребята посадили меня в очередной бронепоезд — и уехали.
Стал усиленно искать, кто же на сей раз будет «присматривать» за мною. Человек этот довольно-таки быстро обнаружил себя сам: подошел ко мне и, вопреки всем правилам, представился.
— Обязан довести вас до Парижа бу-бу-бу бе-бе-бе…
— Что-о-о-о???
— «Целым и невредимым» — по-французски.
— А… понял. Никогда не слышал французского языка. Привык к тому, что во всем мире все знают русский.
Потом «сопровождающий» мне сказал, что у него есть ящик немецкого пива и что не могли бы мы сегодня этот ящик уменьшить, скажем так, больше чем на половину? Я только рыгнул в ответ. Парень понял, что я делал с утра до вечера в баре боннской гостиницы для офицеров среднего звена.
— Ну. Ладно, тогда я один! — сказал он и улыбнулся. — А в Бонне я уже было стал отвыкать от людских улыбок.
— А вам можно, — спрашиваю, — ну, так, на рабочем месте? — стараюсь выглядеть хоть немного строгим.
— А нам все можно! Мы из… сами знаете откуда.
Нагло и без спросу беру у моего секьюрити одну бутылку из ящика и иду к себе в купе.
— Спокойной ночи!
— Бу-бу-бу, ба-ба-ба!
Наверное, «доброй ночи» — на французском.
14. Но создатели великолепной кухни и великолепных вин, увы, этой ночью спать нам не дали — пересекши границу с Германией и оказавшись на территории Франции, поезд начал постепенно подвергаться все усиливающемуся обстрелу. Правда, только лишь из стрелкового оружия. Барабанная дробь попадающих в поезд пуль заставила всех пассажиров «исполнять инструкции»: все должны были лечь на пол и прикрыть голову руками. Бог мой! Но я ведь только-только уснул. Где наша не пропадала? Спать во время неимоверного грохота я научился, еще служа на практике после второго курса в артиллеристской части. Я закрываю глаза… В купе врывается мой сопровождающий и орет, чтобы я лег на пол.
— Не могу… отстаньте…
— Выполнять! Я тут старший по званию!
Бросаюсь на пол. Закрываюсь одеялом и… пытаюсь заснуть.
— Если что — я рядом — Мой сопровождающий уже не так настроен поговорить на местном языке. На языке местных аборигенов. Факт.