В газетах вдруг опубликовали краткий исторический очерк Белавара, в котором время правления Кордора освещалось в совершенно ином свете. Мелькали фразы типа «объединив земли», «строго, но справедливо», «процветание», что должно было посеять в народе мысль о силе и мощи государства под управлением мага.
На балах и приемах ничего вроде не изменилось, но атмосфера стала какой-то более скованной. Последние сплетни обсуждались более тихо и с оглядкой через плечо, большинство как-то неосознанно пришло к мысли, что их слова могут попасть не в те уши. Как будто раньше это было не так.
За ними снова стали следить. Одно время Тэсс перестал ощущать присутствие соглядатаев и решил, что их «испытательный срок» закончился, но теперь то время вернулось. В принципе, они не занимались ничем предосудительным, просто вращаясь в обществе и собирая слухи. Иногда подкидывали свои по совету учителя или осторожно узнавали мнение того или иного человека по некоторым вопросам.
Было ясно — что-то готовится. Благодаря беседам с Лорваном, было понятно, что, скорее всего — переворот и смена власти на ставленников Кордора. Легальными методами узнать подробности не представлялось возможным, а для использования тайных их слишком хорошо пасли. Наибольшая эффективность была у «постельной» разведки Рины. Благодаря случайно брошенным фразам, удалось наметить потенциальных заговорщиков.
Посол Эннола в официальном визите королю открытым текстом сказал, что в стране велика опасность переворота, и Ольшыну стоит принять соответствующие меры. Посол был заверен в полном контроле над ситуацией, и продолжении дружественных отношений с соседом.
Тот прием затянулся далеко за полночь. Хозяин — Липень Гзянков — был советником короля по вопросам торговли, и славился тем, что не привык строго следовать этикету, сам будучи выходцем из торговой гильдии. Поэтому его приемы были наиболее популярными, особенно в среде молодого поколения аристократов. А наличие сына в соответствующем возрасте, добавляло им еще и некую разнузданность.
В целом, сын советника нравился Кириэль. В нем не было того снобизма и той заносчивости, так свойственной высшей аристократии, за многие поколения привыкшей практически к абсолютной власти в своих владениях. Пара сотен лет жизни при относительно либеральных законах ничего не успела изменить. Лех был другим. Вот только эти дурацкие усы по здешней моде…
— Как вы нашли «Южную сказку», Митрил? — Лех все время крутился вокруг Кириэль и был готов задавать совершенно идиотские вопросы, лишь бы она обратила на него свое внимание. Стандартные признаки юношеской влюбленности. Ему было еще семнадцать — меньше, чем девушке.