Сильвен с трудом подавил рыдание. Все его благополучие, спокойствие, уверенность в завтрашнем дне словно в один миг смело ураганом, и, несмотря на все свои способности, он превратился в одного из тех беспомощных баранов, из которых по большей части и состоит современное общество.
Конец обеспеченной жизни…
И что ни делай, какие усилия ни предпринимай — в конечном счете только деньги все решают.
В эту ночь сон так и не пришел к Сильвену. В голове теснились мечты о бегстве от реальности — он представлял себе ярко-синее море, красное солнце, белый песок…
Через несколько дней сладостный шорох банкнот окончательно сотрет из памяти лицо неведомого мертвеца. Эта рана затянется так же быстро, как и открылась…
Сильвен был в этом уверен.
Внимательно следя за самым слабым проблеском света, Чудище миновало широкие открытые пространства сельских полей и скрылось под угрожающе нависшим покровом листвы.
Начался лес, густой и абсолютно темный.
Чудище почти сразу догадалось, что произошло недавно в самом центре промышленной зоны. Сверхнапряжение, вызванное последними событиями, резко изменившими его привычное существование, заставило прорваться чудовищные гнойники, которые до той поры зрели в самой глубине его больного сознания.
Всю эту боль, эту ненависть, это страдание. Эту неудовлетворенную страсть.
Два типа на «пежо-306» всего лишь катализировали то, что дремало в бессознательном.
Вопль, в котором смешались торжествующий инстинкт и звериная радость, едва не взорвал своды его укрытия.
На какое-то время Зверюга даже забыл о деньгах — хотя и рассчитывал быстро их вернуть. Все былые ценности рухнули в один миг. Внезапно он понял истинную причину, заставившую его совершить последнюю часть своей работы.
Не деньги. Не желание поработить. Не любовь.
Немыслимое.
Машина въехала в ангар с расшатанными балками и проржавевшей крышей. Сюда, в это место, полностью отрезанное от мира, не отважился бы проникнуть ни один безумец. Мотор стих. От тени машины на стене отделился темный силуэт — Чудище вышло и направилось в дом довоенной постройки, примыкающий к ангару. Оно шло по подземному лабиринту — череде сводчатых сырых помещений, часть из которых была его мастерскими. Воистину адские кузницы…
Тень приблизилась к печке и разожгла огонь. Голодные дьявольские языки голубоватого пламени начали свой жуткий танец, выхватывая из темноты загадочные лица старинных кукол от «Бьюти Итон» или «Хелен Киш». Их гладкие целлулоидные щеки розовели, но глаза, казалось, не выражали ничего, кроме ужаса.
Чудище направилось в глубину комнаты, в густую тьму, где были свалены в беспорядке маски из латекса, челюсти, лишенные зубов, пробитые черепа. Отперев дверцу в стене, оно спустилось по винтовой лестнице и свернуло в очередной туннель, по обе стороны которого тянулись двери с висячими замками.